Вадим прямо из редакции перезвонил Ларисе. Хотел было объяснить, что пока не знает, когда поедет на дачу, но не успел. Лариса, едва поздоровавшись, сообщила, что на Ленинском видела танки, что у нее истерика чуть не случилось, что она будет сидеть дома с мамой и никуда не поедет. «Ну и слава богу», — решил Вадим. Еще Лариску сейчас где-то подбирать, договариваться по времени — ну никак не с руки.

Попробовал дозвониться до Автандила. Никто в ординаторской не брал трубку. Времени уже было три часа дня. Если он еще не дома, то жена точно там. Она вообще, кажется, в отпуске. Решил ехать к Автандилу домой — через весь город, в Теплый Стан. Заодно и на танки на Ленинском посмотрит.

Приемник в машине брал только средние волны. А «Эхо» вещало на FM-диапазоне. Вадим минут десять просидел в машине, не трогаясь с места, пытался, ну вдруг повезет, поймать нужную волну — увы!

Заметил среди толпы, все разбухавшей у входа в редакцию, несколько плотных кучек людей. «Наверное, у них есть радио» — догадался Вадим. Вышел из машины.

Услышать ничего не удалось, но главное ему пересказали: Ельцин в Белом доме, Горбачев жив, в Москве танки. Людей призывают идти к Белому дому на защиту Российской власти.

«Ого, как интересно — Советская власть против Российской. Это тебе не пресловутая „война законов“. Это уже реальная политика!» Но политика — его не волнует. Однако что-то в этом утверждении не совпадало, не сходилось. Волновало, в том-то и беда! Но почему?

И вдруг Вадим понял, почему. Потому что все его личные надежды опять обмануты. Все будет по-старому. Опять пустые прилавки, чушь в газетах и по телевизору. Опять транспаранты про славную КПСС.

Вадим истерически рассмеялся. Благо сидел в машине один и никто его не видел. Он смеялся над собой. Ведь КПСС — его партия. Он, как бы, ее член. Решил — приедет домой, найдет партбилет, должен лежать в шкатулке с документами, и порвет! Пусть хоть так отомстит. Но он порвет! Глупо, конечно! Но хоть что-то самому надо сделать!

* * *

Дверь открыл Автандил.

— А твои где? Привет! — Вадим заметил, что друг как-то необычно суров, брови сдвинуты.

— Я их отправил к теще. Так надо. Спокойнее будет, — ни улыбки, ни приветственных слов.

Вадим решил чуть разрядить обстановку:

— А ты что — лечащий врач Ельцина? Ах, ну да! Ты же детский врач, а у него «детская болезнь левизны в коммунизме». Такой диагноз, кажется, поставил Лигачев словами Ленина?

— Тебе охота шутить в такой ситуации, хохмач? — Приветливостью тон Автандила никак не отличался. — Что тебе нужно, я тороплюсь!

— Ладно! Дело такое. Я привез тут некоторые документы, — Вадим показал глазами на две перевязанные стопки папок, которые он уже успел занести в квартиру. — Там до пупа компромата на меня. Досье клиентов, по которым можно на них выйти и узнать про гонорары, прошедшие мимо кассы. Плевое дело для ментов. А у меня ситуация сейчас опасная. Мало ли что. Я и с «Московскими новостями» сотрудничаю, и из Америки только что приехал, и с кооператорами якшался…

— Нашел, куда привезти! — Автандил неожиданно вспылил. — Вот у меня точно обыск будет. Если мы не победим. Но мы не победим. Кулаки и палки против танков — никогда! Понимаешь, никогда! А сидеть и смотреть, как у нас страну забирают — трусость и подонство!

— Погоди, ты чего так завелся?

— А тебя все это говно не касается? Это не твоя страна? Ты в Америке себе базу создал?! Свалишь, и все? А вы здесь во всем этом говне выживайте, как хотите?! — Автандил перешел на крик.