‑ Так вот, ‑ продолжал он. ‑ Там какая‑то странная история с сестрой. Был бы тебе очень признателен, разберись ты, в чем дело. ‑ Дед выдал свою предвыборную улыбку, и стало ясно, что мне от задания не отвертеться.

‑ Хорошо, ‑ без энтузиазма согласилась я. ‑ А в чем, собственно, дело?

‑ Да я и сам толком не знаю. Вот ее телефон, встреться и разберись.

С этими словами он поднялся, еще раз поцеловал меня в лоб и удалился. А я задумалась. Дед никогда не отказывал бывшим пассиям в помощи и поддержке, но у меня закралось подозрение, что в данном случае мне злостно пудрят мозги. Дело наверняка яйца выеденного не стоит, но я буду занята, и мысли мои тоже. Тут я вспомнила о Луганском и загрустила. Но бумагу с номером телефона Максимовой сунула в карман. В принципе, я могла позвонить ей прямо сейчас, однако решила, что это подождет. Для начала я хотела разобраться с Ванькой, точнее, с роллерами, потому и отправилась через полчаса в салон Кати Самохиной. Он располагался в самом центре на бойком месте, между двумя торговыми центрами. Золотые буквы на фасаде, в огромной витрине четыре манекена, выкрашенные в зелено‑золотой цвет, представляли последнюю коллекцию. Я задержалась перед витриной, удовлетворенно кивнула и вошла в салон.

Две девушки бросились ко мне с приветствиями, за неимением других посетителей, всю свою любовь излив на меня. Надо сказать, меня здесь хорошо знали. Я не только покупала у Кати сумки, ремни и прочие мелочи, в нарядах от Самохиной я неоднократно появлялась в обществе: одни считали это большим личным мужеством, другие ‑ белой горячкой.

Пока девушки щебетали, из‑за стеклянной двери показалась Кати, так как я числилась в клиентах, которыми занималась сама хозяйка.

‑ Рада вас видеть, ‑ сказала она, протягивая мне руку, которую я пожала.

Самохина произносила свое имя с ударением на последний слог и вообще тяготела к экзотике. Глаза подведены и зрительно вытянуты к вискам, черные волосы, прямые и жесткие, падали на плечи, делая ее похожей на египтянку и женщину‑кошку одновременно. Повадки у нее тоже кошачьи. Она была невысокой, полноватой, но, благодаря неустанной работе над собой выглядела интригующе и, безусловно, элегантно.

‑ Кофе, чай? ‑ предложила хозяйка.

‑ Чай, ‑ кивнула я, и мы прошли в небольшой кабинет рядом с залом, где Кати любила беседовать с клиентами. Девушка принесла нам чай, Кати сделала несколько глотков и только после этого поинтересовалась, не хотела бы я посмотреть ее коллекцию?

‑ Разумеется, ‑ улыбнулась я. ‑ За этим и приехала.

Следующие полчаса прошли с несомненной пользой. Как все женщины, я обожала тряпки и время, потраченное на них, никогда потерянным не считала.

Кати вдруг улыбнулась и спросила:

‑ Я не ошибаюсь, вы в положении?

‑ Очень заметно? ‑ поинтересовалась я.

‑ Ну... ‑ она пожала плечами. ‑ Скоро скрыть это точно будет затруднительно. Впрочем, я не считаю, что это надо скрывать.

‑ Я тоже, ‑ согласилась я и внезапно подумала о Тагаеве. Он‑то как отнесется к моему интересному положению, когда узнает?

Мы прошли в зал и занялись коллекцией. Наконец я решила, что могу задать интересующий меня вопрос, и спросила:

‑ У вас были симпатичные рюкзачки, осталось что‑нибудь?

‑ Да. Вот, пожалуйста.

Мы прошли к витрине с рюкзаками, я указала на тот, что с портретом Мао, и вновь спросила:

‑ Хорошо расходятся?

‑ Не очень, ‑ улыбнулась Кати. ‑ Предпочитают Че Гевару.

‑ Но кто‑то все‑таки купил?

‑ Если честно, мы продали всего два рюкзака.

‑ Кому? ‑ Я улыбнулась, а Кати настороженно замерла.

‑ Вы ведь не просто так спрашиваете? ‑ через некоторое время, в продолжение которого я увлеченно разглядывала рюкзак, спросила она.

‑ Не просто, ‑ еще шире улыбнулась я, поворачиваясь к ней.