Я содрогнулась, представив, что станут говорить обо мне, если вдруг кто-то узнает… Да и оставаться наедине с мужчиной, будучи совершенно беспомощной… Меня передернуло. Правда, тут же пришел на помощь здравый смысл, который напомнил, что Мануэль Де Ла Серта пусть и не идеальный джентльмен, однако же не законченный мерзавец и не стал бы пользоваться сложившейся ситуацией в настолько низких целях.

Да и домогаться меня в образе леди Евы вряд ли придет в голову кому бы то ни было.

— Чем только думала Эмма? — возмутилась я. — Могла бы хотя бы няню Шарлотту позвать, а не оставлять меня с этим человеком.

Эдвард снова вздохнул, причем так покаянно, словно в неосмотрительном поступке сестры виноват он сам.

— Младшая запаниковала, Ева, только и всего, — ответил мой близнец. — Оно и неудивительно, я бы тоже, наверное, растерялся и испугался, случись подобное на моих глазах. Ты, наверное, не понимаешь, однако для меня, для Эммы ты такой же столп мироздания, как и отец. Мы живем с мыслью, что ты самая сильная, самая мудрая и практически неуязвимая. Один обморок — и стало понятно, наша сестра тоже просто человек.

Да я просто человек, я могу быть слабой и глупой, меня можно ранить или даже убить. И с этим знанием Эдварду и Эмме теперь придется учиться жить.

— Как бы то ни было, что со мною? — решила я перейти к более насущным вопросам.

Мануэль Де Ла Серта не мог причинить мне вред, просто не мог — и все тут. Да и будь моя одежда в беспорядке, это не оставили бы без внимания. И Де Ла Серта попросту убили. Эдвард или мой отец — невелика разница. Мануэль не идиот и не самоубийца, чтобы не понимать, какая кара настигнет он, если нанесет дочери лорда подобного рода оскорбление.

— Вероятно, вы просто переутомились, миледи, — не слишком уверенно произнес доктор, который не спешил приближаться к постели. — Я не обнаружил никаких признаков болезни. Вы просто спали.

Просто спала, стало быть…

— Благодарю вас, — проговорила я. — И теперь, раз уж со мной все хорошо, не могли бы вы оставить нас с братом наедине?

Доктор покинул мою спальню молниеносно, словно бы только дозволения и ждал, чтобы сбежать. Наверняка Эдвард извел бедного пожилого человека, пока я лежала без чувств.

Но я не могла вдруг взять — и заснуть безо всякой на то причины, подобные приступы слабости мне никогда не были свойственны. Усталость тут не при чем, хотя бы потому, что я не уставала. Чары? Нет, совершенно исключено, напасть на меня магически так, чтобы я ничего не почувствовала? Невозможно. Я слишком сильна и умела и не прозевала бы атаку, направленную на меня саму.

Или… Чай? Проклятый чай, такой приятный на вкус…

— Эдвард, — воскликнула я, рывком садясь на постели. — Мне нужен тот чайник, из которого разливали чай, когда я потеряла сознание. Нужна также моя чашка. И хорошо бы поговорить с прислуживавшей девушкой.

Стоило мне сделать глоток того замечательного чая, и тут же накатила слабость, а после я и вовсе заснула. Похоже я настолько расслабилась в собственном доме, что позволила напоить себя сонным зельем. Позор. Но чего ради кому-то меня усыплять?

Пили чай четверо, но уснула одна лишь я. Значит, зелье было только в одной чашке — моей. И кто же так «позаботился» о моем крепком сне? Служанка, о которой я толком ничего не знаю? Эмма? Кто-то из Де Ла Серта?

Но Эмма бы никогда не стала ничего подливать своей старшей сестре, я была уверена в ее любви и преданности. Мануэль и Теодоро? Тоже весьма сомнительно. Ведьм и колдунов они теперь явно опасаются, а ссориться со мной — сущее самоубийство. Разозли иберийцы меня — кто встанет на защиту Мануэля Де Ла Серта, когда колдун в очередной раз явится по его душу?

— Тебя опоили? — поразился Второй, едва не лопаясь от смеха.