Как ей хотелось сейчас очутиться в Уилтшире! Выбежать в сад или промчаться верхом, да так, чтобы ветер в ушах свистел. Рядом несутся спаниели… Или спуститься к пруду, покормить рыбок… Они так забавно суетятся, мелькают яркими брызгами среди лилий. А пение птиц! Можно часами сидеть в оранжерее и слушать их веселое щебетание…

Пэнси подошла к туалетному столику, взглянула в зеркало в золоченой раме и невольно вздрогнула. Ей показалось, что видит чужое лицо: красивое, с матово-белой, как магнолия, кожей, алым ртом, тяжеловатыми веками и огромными, горящими адским огнем глазами. Лицо Барбары Кастлмэн.

– Пора одеваться, миледи! – вдруг раздался голос за спиной.

Пэнси быстро обернулась. Из-под оборок туго накрахмаленного чепца ей приветливо улыбалась Марта. Крепко сбитая, пышущая здоровьем молодка со щеками как румяные яблоки. Ее происхождение ни у кого не вызывало сомнений: только в провинции встречаются такие женщины. Вошла – и будто сразу повеяло свежим сеном и сладким клевером.

– Ты меня ужасно напугала! – вскрикнула Пэнси. – Я не слышала, как ты вошла.

– Вы просто задумались, миледи, – оправдывалась Марта. – Неудивительно, такой красивый джентльмен нанес визит.

– Это всего лишь мистер Рудольф Вайн, мой кузен. Я и не знала, что у меня есть двоюродный брат, пока мы с тетушкой случайно не встретились с ним на террасе, ожидая прибытие королевских особ.

– Давно не видела таких красивых мужчин. Хотя меня это не удивляет, миледи. Стоило вам появиться в Лондоне, как они зачастили один за другим с визитами. Я думаю, сегодня вечером вы многим вскружите голову в новом платье. Я целый день провозилась с ним, спешила закончить.

– Никто и не посмотрит в мою сторону, – смущенно улыбнулась Пэнси. – Ты бы видела, какие красавицы ждали прибытие короля на террасе. И в каких шикарных нарядах!

– Да уж полно, миледи! Вы все равно прекраснее всех, несмотря на их ухищрения. Обсыплются пудрой, размалюются… Хотела бы я посмотреть на них утром, до того как глаза продерут. Да и то сказать, вечером винца попьют, напляшутся, в карты до зари наиграются, тут уж без красок не обойтись.

– И меня не минует чаша сия, если придется соблюдать обычаи двора, – засмеялась Пэнси. – Пора одеваться, нам нельзя опаздывать.

Служанка засуетилась. Пэнси взяла гребень и принялась медленно расчесывать волосы.

– Марта, тебе случайно не приходилось слышать прозвище мистера Люция Вайна? Второго моего кузена? – неожиданно спросила Пэнси.

В зеркале Пэнси могла видеть лицо служанки. Вдруг оно стало белым, как мел, а в глазах появился ужас. Марта перевела дух и, помолчав, произнесла, не подозревая, что хозяйка видит ее лицо:

– Наверное, слышала, мадам.

– Расскажи мне все, что тебе о нем известно.

Марта заколебалась:

– Я ничего не знаю, миледи, совсем ничего.

– Тогда почему ты так разволновалась?

– Да нет… ничего.

– Я хочу услышать правду! Марта, мы столько лет провели вместе. Чем тебя напугал разговор о Люции Вайне? По слухам, его давно нет в живых. А ты вдруг всполошилась?

Марта открыла, было, рот, однако не произнесла ни звука. Не поднимая глаз, она трясущимися руками теребила край передника.

– Ну же, смелее! – подбадривала Пэнси.

– Не могу, миледи, не могу! Не смею!

– Ты что-то знаешь? Поверь мне, если ты мне все расскажешь, вреда от этого никому не будет. Прошу тебя!

Марта все еще теребила передник, уставясь на кромку, словно видела ее впервые.