- Система ошибается.

   Кормак возражает?

   Ладно, он нормально воспринял появление Оракула из стены, и в принципе не выказывает удивления, которое должно бы быть - это объяснимо. Если Оракул появлялся прежде, то Кормак мог с ним встречаться. Но возражать...

   - Накопленный массив информации позволяет системе создавать прогнозы высокой степени точности.

   А вот мне под взглядом Оракула неуютно. Взгляд этот лишен выражения, так смотрит камера.

   Или оптический прицел.

   - Система отслеживает нахождение объекта в данной локации. Система будет предупреждена при смене объектом места пребывания.

   То есть за мной следят, точнее наблюдают?

   И как к этому следует относиться?

   - Система не враждебна объекту. Система предлагает к реализации сценарий ожидания с благоприятным прогнозом разрешения основных конфликтов.

   Что ж, иного варианта у меня все равно нет.

   - Система испытывает затруднения в полноценной реализации визуального модуля вследствие повреждения основных контуров системы данной локации. Время контакта системы ограничено.

   Пожалуй, это можно было бы счесть и предупреждением, и извинением, и прощанием.

   Он не стал уходить в стену, но просто рассыпался, причем песка на ковре не осталось.

   Иллюзия?

   Голограмма?

   Что это вообще было? Визуальный модуль.

   - Ваша Светлость, надеюсь, понимают, что эта система не вмешивается в дела людей? - вежливо поинтересовался Кормак, прежде чем удалиться.

   Намек на то, что к рекомендациям Совет в его лице не прислушается?

   И что за оставшиеся шесть дней сделает все возможное, чтобы добраться до меня. Кормак не умеет проигрывать. А еще ему известен крайний срок.

   - Это вам, - сказал он, протягивая Сержанту сложенный вчетверо лист. - Возможно, вы убедите леди проявить благоразумие. Или проявите сами.

   Я не стала спрашивать, что было в письме.

Глава 4. Тревожные дни: продолжение

   Менделеев долго доказывал своей жене, что на первом месте должен стоять водород, а не жена и дети.

   Жизнь замечательных людей, или правда о мужских доминантах.

   Туман. Рыхлый, творожистый.

   Непроглядный.

   Он проглатывает звуки: всплеск весла, скрип древесины, увязшей в мокром песке. Вздох человека.

   И Тиссе страшно разжать руку, потому что она вот-вот потеряется в этом тумане. Желтый корабельный фонарь давно потерялся, и теперь Тисса, пожалуй, не могла бы сказать, в какой стороне осталось судно. И как гребцы найдут обратный путь?

   Урфин уверял, что найдут.

   И что ночь самая подходящая для высадки. Небось, в такую ночь стража и близко к берегу не сунется. Люди Аль-Хайрама беспрепятственно заберут груз, а Урфин - лошадей.

   Всего-то надо - преодолеть полмили чистой воды. И еще две до дороги.

   Воду преодолели, но люди почему-то не спешили покидать лодку. Напротив, словно ждали кого-то или чего-то, напряженно, готовые не то бежать, не то напасть. И Урфин, высвободив руку, накрыл ею палаш. Но вот раздался протяжный свист и птичий плач, на который ответили лисьим тявканьем.

   - Идем, - Урфин спрыгнул в воду и, закинув сумку с немногочисленными вещами, подхватил Тиссу на руки.

   До сухой земли три шага.

   - Держись меня.