Распахнутые ворота. Чернота храма. Яркая мурана, потянувшаяся было - чует кровь - но отпрянувшая. Не признала все-таки.

   Изольда в полудреме.

   Кровь на полу... немного.

   И храм стоит, значит, получилось. Город пощадили. Изольда жива.

   Дохерти вернется.

   Осталось малость - дожить до возвращения.

   Разум рассчитывал варианты. Немного. Пробиваться к границе или хотя бы на Север. Сколько пойдет за Сержантом? Сотни две, вряд ли больше. И долго эти сотни не продержатся.

   Корабль?

   Море зимой неспокойно. Да и Сержант ничего не смыслит в корабельных делах. Значит, придется довериться. Нельзя доверять.

   Остается Замок. Осада. И надежда, что Дохерти соизволит не задерживаться в нулевой зоне.

   Вернуться получилось, как и добраться до Башни.

   Выставить охрану.

   Опоздать к Меррон.

   Сиг, которому поручено было найти и взять под охрану, лишь руками развел и пробормотал, оправдываясь:

   - Какого ляду ты сразу охрану не приставил?

   Сержант и сам себя спрашивал. Ответа не было, кроме собственного тупого упрямства и желания сделать все наперекор. Ему ведь рекомендовали. Предупреждали. Настаивали.

   И померещилось, что принуждают.

   - И это... там к тебе... - Сиг отворачивается.

   А ведь Меррон ему не по вкусу пришлась. Высказался, что Сержант к одной кобыле вторую нашел.

   Леди Элизабет сидела за столом, на том самом месте, которое облюбовала ее племянница. Та забиралась на стул с ногами, и узкие длинные ступни выглядывали из-под полы. В задумчивости Меррон шевелила пальцами и почесывала пером пятку. А потом совершенно искренне удивлялась, откуда на чулке чернила. Она тяжело привыкала к смене места. Беспокоилась. Вздрагивала от малейшего шороха, сама того не замечая. Стеснялась трогать его вещи.

   И бесстыдно спала нагишом.

   - Я... - леди Элизабет сглотнула. - Прошу прощения, что... без приглашения, но...

   Она не представляла, как сказать то, что должна была. И Сержант помог.

   - Вас прислали сообщить мне, что Меррон вернут, если я проявлю благоразумие.

   - Д-да.

   Надо было слушать, что говорили. И самому думать. Спрятать. Запереть.

   Казалось, успеется. Есть время в запасе.

   И нет мотива.

   Доверенное лицо - слишком незначительная фигура, чтобы руки марать.

   Кто знал, что счет пойдет на минуты?

   Кто-то знал. И охрану вырезал бы. Но это - не оправдание.

   - Если вы не согласитесь, - по тону леди Элизабет стало очевидно, что она именно так и думает: Сержант не согласится, - то Меррон убьют. Вам просили передать...

   Сверток на столе, на который леди опасается смотреть: ее уже ознакомили с содержимым. Сержант медлил разворачивать тряпицу, пропитавшуюся кровью, побуревшую, заскорузлую.

   Они не причинят вреда Меррон.

   Ценный товар.

   Пока уверены, что ценный - не причинят...

   В холстине - палец и прядь волос. Палец мужской, слишком толстый, короткий и с желтым ногтем. Да и резали после смерти. А вот волосы - Меррон. Ею пахнут.

   - Это не ее палец, - Сержант взял прядку, перевязанную красной нитью. - Она цела и будет цела.

   Некоторое время. Потом убьют, даже если он исполнит то, что просят - а Сержант сомневался, что сумеет исполнить. Кому нужны свидетели? Вопрос лишь в том, насколько мучительна будет эта смерть. Возможно, Меррон повезло, что она некрасива.