Она едет к нему.

Дрожащими руками Дэвид копался в бумажнике. Он не станет от нее убегать. Он будет ждать здесь, позволит ей найти его, даст им покончить с этим, что бы это ни было. Может, он просто вернется. Харпер хотела, чтобы он был в безопасности. Какая-то часть его разума мешала этой мысли, но это был не он. Не настоящий он, по крайней мере. Это была та часть, которая принадлежала оракулу, и именно с этой частью ему приходилось воевать. Конечно, была девушка в той закусочной, еще одна до нее, те девушки в Алабаме, но это были несчастные случаи. Кроме того, как только он приходил в себя, ему удавалось забрать у них силу, превратить их снова в тех, кем они были.

Или по крайней мере он думал, что превращал. Он пытался.

Но когда он закрывал глаза – всего на секунду, стараясь упорядочить мысли, – в голове снова звучали другие голоса. Появлялись другие образы.

– Вставай и борись, – шептали эти голоса, сливаясь воедино. Он слышал их и раньше, но теперь они как будто стали громче, настойчивее.

Дэвид открыл глаза.

Девушка странно на него смотрела, и он понял, что, наверное, снова бормотал себе под нос. Он так старался не поднимать глаз – чтобы сотрудница мотеля не увидела сияние сквозь очки, – забыв, что губы шевелятся. Еще одна проблема – он, похоже, не мог контролировать все разом. Он мог говорить, но не смотреть, смотреть, но не говорить. А когда он смотрел, половину времени он не видел человека перед собой, но…

Ее имя.

У нее было имя, у девушки, которую он видел. Он только что вспомнил его, просто держал его в памяти, но сейчас оно ускользало от него, словно его вообще никогда там не было.

Паладин.

Нет, это не имя; это то, кем она является.

Деньги выпали из его рук, банкноты полетели на грязный ковер, мелочь со звоном посыпалась на стойку. Он стоял на коленях, и боль в голове бушевала, как ураган.

Желтое платье. Кровь. Зеленые глаза. Зеленые глаза, полные слез, и слово, громом грохочущее в голове: «Выбирай».

Девушка за стойкой уже присела рядом с ним. От нее пахло клубникой, волосы касались плеч. Каштановые волосы, не черные, но он по-прежнему мог поклясться, что рядом с ним была та, другая девушка. Та, чье имя ускользало от него, как песок сквозь пальцы.

В последний раз, когда из него полился свет, он извинился. Он сожалел.

Сейчас он не сожалел.

Как оказалось, мы были почти рядом с тем местом, куда я направлялась, когда Блайз вдруг повернулась на сиденье и спросила:

– Постой, почему мы до сих пор не вышли на маршрут?

– Потому что мы едем не по федеральной дороге, – спокойно ответила я, подавая сигнал и сворачивая направо, на длинное четырехполосное шоссе, обсаженное пальмами. Мы уже углубились на юг, а значит, пейзаж медленно становился пляжным, между зарослями темно-зеленой травы появлялся белый песок.

Блайз, хмурясь, повернулась ко мне.

– Что происходит?

– Мятеж, – бодро отозвалась с заднего сиденья Би, и я без всякого сожаления пожала плечами.

– Именно так.

Я готова была признать, что Блайз обладает чем-то нужным нам, то есть неизвестной Райану магией, плюс тем, что оказалось искренним желанием исправить все это безобразие с помощью особого заклинания. Но это не означало, что я отдавала ей полный контроль над миссией, что бы она там себе ни возомнила. Мы можем последовать ее плану, когда наступит время, но пока предстояла остановка, которую хотела сделать я.

Мы миновали большой деревянный знак «Добро пожаловать в Пидмонт», и Блайз раздраженно уселась, сложив на груди руки.