– Мамка Оля, бабка Люда.

– А, я поняла, кто ты! – я снова грозно, но теперь уже в шутку, нависла над пацаном. – За супом уследил? За гороховым? Или верно бабка боялась, что забыл про него за компьютером?

– Да что ему будет, тому супу, он, может, даже вкуснее стал такой, с дымком, как с костра.

– Значит, не уследил, – правильно поняла Ирка. – Стой! Ты что делаешь? Совсем дурной, что ли, так вот гвозди в карман ссыпать? Штаны порвешь, реально голью будешь.

Она дала мальчишке еще одну влажную салфетку, и тот, бурча «не заржавели бы в мокрени», все-таки заботливо завернул в нее свое добро.

– Под нашим окном собирал? – добродушно уточнила Ирка. – Спокойно, мы без претензий, можешь оставить себе!

– Конечно, могу, это же наши гвозди. Мамка Таньке, соседке, и их, и штапик, и стекло дала, чтобы, значит, окно разбитое по-быстрому закрыть, а Танька косорукая, вишь, гвозди порассыпала…

– Иди уже, – Ирка легким шлепком под зад подтолкнула ворчливого, как старичок, парнишку в сторону от реки.

– А кто разбил окно? – спохватившись, крикнула я ему вслед.

– Откуда мне знать? Не я, это точно.

– Так… Считай, еще один следственный эксперимент провели. – Ирка проводила взглядом пацана и повернулась к реке. – Видать, сюда и прибежал вор с золотом.

– Не факт. Зинаида к нам на берег выскочила, а она предположительно преследовала вора.

– Могла потерять его след, когда он тут бухнулся в воду.

Я подошла к краю и опасливо поглядела вниз:

– Неужто и вправду утек? Высота тут небольшая, метра два с половиной, но кто ж знает, что там внизу? Коряги могут быть, камни притопленные – вода мутная, ничего не видно, опасно прыгать!

– Вор мог заранее проверить путь отступления, понырять тут, присмотреться, – предположила Ирка.

– Понырять? Апрель на дворе, вода холодная!

– Может, он морж. Или у него гидрокостюм… – Она вдруг оживилась. – Кстати, а это мысль! Гидрик – он же черный! И с капюшоном! А человека, с ног до головы затянутого в черную прорезиненную ткань, вполне можно принять за черта!

– Можно, – согласилась я, не без труда представив себе сюрреалистическую картину, сочетающую волнующийся сухой тростник, черта в гидрике и бабку в ромашковом халате. – Но тогда непонятно, почему Зинаида, увидев нас с тобой, ограничилась криком «Батюшки, черти!» и убежала, а не потребовала вернуть ее золото? Ведь мы в грязюке выглядели очень похоже на вора в гидрике.

– Именно поэтому она и убежала, – решила Ирка. – Подумала, что все мы – одна банда, и поспешила за подмогой.

– Может, и так…

– А почему нет? Слушай, раз уж мы так далеко продвинулись в нашем расследовании – аж сюда, до реки! – может, сделаем небольшой перерыв? Мы ведь пропустили обед, а уже время полдника. – Подруга задрала голову и посмотрела на солнце, хотя могла просто глянуть на экран смартфона.

А, нет, не могла: она с пустыми руками прибежала, без сумки, в которой и мобильник, и бумажник, и ключи от машины…

Я запоздало сообразила, что моя собственная сумка с похожим содержимым осталась в прихожей нашего временного жилища, и встревожилась:

– Ох, а мы дверь не заперли!

– Я заперла, – успокоила меня подруга. – Думаешь, почему отстала от вас с Петькой? Все нормально, дверь на замке.