Призыв возымел результат. Кто-то не вышел, а выбежал, но не к нам, а на улицу.

– Стой! Стрелять буду! – заорала Ирка, хотя стрельбу мы с ней могли вести только глазами, да и то не прицельно – мишень наша с ходу нырнула в тростниковые джунгли.

Гегель сказал, что история повторяется дважды – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса. Жаль, я не вспомнила слова немецкого философа, когда пустилась в погоню.

Бежали-то мы – я и преследуемый неизвестный – по тому же самому маршруту, что и баба Зина с удирающим от нее похитителем золота!

При этом разглядеть того, за кем гонюсь, я не могла: у него была фора, я отставала метра на три, не меньше, и за частой штриховкой трясущихся высоких стеблей видела только общие очертания фигуры. Вроде некрупный кто-то, пониже меня, но заметно шустрее…

Беглец ушел бы, если бы сообразил свернуть в сторону, но он топал к тому самому месту, где уже плюхнулся в воду тот, за кем поспешала бабка Колобова. Я вспомнила об этом и, не желая, чтобы преследуемый буквально утек от меня, резко ускорилась.

И успела! Буквально сдернула его с откоса, открывшегося внезапно: только еще золотился впереди частокол сухих стеблей, и вдруг – просторный вид на небо, реку и долгострой на другом берегу!

– Стой, дурень! – я сцапала резко затормозившего беглеца за толстовку и с силой дернула назад. – Ты ненормальный, что ли? Ихтиандр, блин!

– Чего это я ихти… этот? – надулся пацан.

Мальчишка! Я шумно выдохнула и помотала головой. Фух, пронесло… Чуть опять не взяла грех на душу! То бабку напугала, теперь ребенка едва не загнала!

– Ты чего от меня убегал? – я встряхнула насупленного пацана.

– А ты чего за мной гналась?

– Хороший вопрос, между прочим! – с хрустом и треском проломившись сквозь высокий тростник, к беседе присоединилась Ирка и наклонилась, упираясь руками в колени, в попытке отдышаться.

– А чего он убегал?! – повторила я возмущенно.

– Спокойно, сейчас разберемся. – Подруга разогнулась и руками развела нас с пацаном, как бойцов на ринге. – Тебя как зовут-то, спринтер?

– Я Петр, – обиженно ответил пацан.

– Видишь – он Петр, – сказала мне Ирка так, будто это имя – гарантия порядочности. – А что ты, Петр, у нашего дома делал?

– Чего это он ваш? Он деда Толи. – Парнишка шмыгнул носом.

– Теперь и наш, мы тоже там живем. – Ирка вынула из кармана пачку влажных салфеток. – Сморкайся. Нормально сморкайся! В кармане что?

– А что в кармане? Ничего! – Петр попятился.

– Ты руку туда сунул и держишь, – уличила я. – Вытаскивай, показывай, что там.

– Не бойся, отнимать не будем, – пообещала Ирка.

Я посмотрела на нее недовольно. Подруга, конечно, знает, как обращаться с хулиганистыми пацанами, у нее своих таких двое, но все же не стоило бы разбрасываться обещаниями. Что, если у парня в кармане бабулькино золото? В кустах мы его не искали, двор не осматривали, только дом обшарили.

– А я и не боюсь! – пацан вздернул нос. – Смотрите, вот.

Он вынул из кармана кулак и разжал его. Блеснул металл, но не золото. На ладони у пацана серебрились небольшие гвоздики.

– И это все? – не поверила я. – Обыкновенные гвозди?

– Ой, да что б вы понимали, – малец заворчал, как старичок. – Хороший гвоздь в хозяйстве завсегда пригодится! А кто добром разбрасывается, тот до гроба будет голью перекатной!

– Чувствуется благотворное влияние старшего поколения, – усмехнулась Ирка.