– Ничего я не засоряла, – проворчала Дженнифер и показала на комплект белья на своей койке – можешь взять эти простыни. Я все равно не собираюсь ими пользоваться.

– Почему? – удивилась Зуки.

– Я здесь не останусь, – ответила Дженнифер.

– А куда же ты пойдешь?

Дженни поняла, что еще немного, и она заплачет.

– Могу я позвонить? – спросила она, обращаясь к Кемри.

– Только после работы, – ответила ей Зуки.

– Но мне нужно позвонить сейчас!

– Мисс Спенсер будет работать с тобой в прачечной, – сказал Кемри девушке. – Ты ее проводишь туда?

– Конечно, Роджер… то есть, сэр, – сказала Зуки и покраснела.

Кемри неловко переминался в дверях, словно школьник на первом свидании. «Он что, собирается поцеловать эту девицу?» – подумала Дженнифер. Но охранник молча повернулся и ушел. Зуки смотрела ему вслед, пока он не повернулся и не помахал ей рукой.

Дженнифер не поняла, что все это могло значить, да и не хотела понимать.

Неожиданно прозвучал оглушительный звон, эхом отдающийся от бетонных стен.

– Пора на работу! – весело прочирикала Зуки. – Пошли, я покажу тебе, куда идти.

Дженнифер последовала за ней, не задавая вопросов. Может быть, в прачечной она найдет телефон автомат.

9

МОВИТА УОТСОН

Я выполняю очень много функций в администрации тюрьмы, которые никогда не доверяют заключенным. Это благодаря мисс Ринглинг – вернее, благодаря ее лени. Она из тех государственных служащих, которые считают, что их основная обязанность заключается в том, чтобы класть в карман жалованье. Большинство тех заданий, которые требуют хотя бы минимальной сообразительности, мне дает сама Гвен. А остальное поручает мне Ринглинг. Но вот наконец я закрыла рабочую программу и собралась идти на ужин. И именно в этот момент Хардинг вышла из своего кабинета с таким равнодушным лицом, которое лучше всяких слов говорило, что у нее ко мне серьезное дело. Мы с ней знаем друг друга наизусть, и я сразу уловила ее беспокойство.

– Мовита… – начала она.

– Да? – пробормотала я в ответ, прекрасно понимая, что сейчас последует просьба, которую я не смогу не выполнить.

– Я подселила Спенсер к Зуки Конрад. Как ты думаешь, Зуки не будет возражать? – спросила Хардинг.

С какой стати первая леди Дженнингс интересуется тем, что я думаю?

– Почему я должна волноваться о том, что считает Зуки? – отрезала я.

Это прозвучало не слишком вежливо, поэтому я смягчила тон:

–  Она ее нормально примет. Не о чем беспокоиться. Спенсер, кажется, не психопатка, если вас это волнует.

– Я просто подумала, что никто лучше тебя не знает, куда поместить новую заключенную. А я не хочу усложнять и без того скользкую ситуацию.

Я знала, чего она хочет. Хардинг хотела, чтобы я пригрела эту маленькую белую стерву на своей большой черной материнской груди. Это одна из самых противных особенностей тюрьмы: если ты хоть раз дашь слабину, тебе сядут на шею. Если я неизвестно почему взяла шефство над Зуки Конрад и приняла ее в свою семью, из этого не следует, что мне можно подсовывать любую дохлятину, которая не способна стоять на собственных ногах!

Признаться, я сама не очень понимаю, зачем мне понадобилась Зуки. Просто, когда я в самый первый раз увидела ее, такую жалкую, в приемной Хардинг, у меня сердце сжалось. Когда то в детстве мне подарили на Рождество куклу с желтыми волосами и синими глазами. Как же я ее любила! Словом, я пожалела эту несчастную девчонку, да и все. Кроме того, в нашей компании не хватало ребенка.

Женщинам нужна семья. Неважно, кровная это родня или нет. В своей семье мы иногда как матери и дочери, а иногда – как сестры.