Фаленни хотел продолжать, но Джонрако поднял широкую ладонь и первый матрос промолчал. Капитан обвёл взглядом подопечных. Благодаря своему росту он возвышался над всеми и мог видеть каждого, даже тех, кто стоял в задних рядах. Поэтому от Собболи не укрылось, что все провокационные выкрики исходили от Узана. Это следовало запомнить.

— Кто-то, из вас, дети рыб, понимает в артефактах? — спросил Джонрако нарочито негромко, вынуждая матросов умолкнуть, вслушиваясь в голос капитана.

— Да причём тут, — визгливо начал Узан, но тут же получил локтем локтем в бок. Все понимали, когда обычный трёп сменяется серьёзным разговором.

Фаленни глухо кашлянул и почесав в затылке, сделал ещё один шаг вперёд. Джонрако совсем не удивился; он отлично знал, что матрос посещал училище в Зифире и получил сертификат лоцмана.

— Я хорошо знаю, что такое артефакты, — Фаленни подёргал себя за бородку, — Но они бывают разные и некоторые совсем не просто превратить в деньги. А деньги нужны немалые.

— Думаю, пришло время предъявить то, что было получено в качестве оплаты за этот рейс, — сказал Джонрако, но по его физиономии было заметно, насколько его раздражает эта необходимость, — Фаленни, пойдёшь со мной и лично оценишь вознаграждение.

— Да они там сговорятся, зуб даю! — выкрикнул Узан, — Братва, это же — свои люди! Им нельзя доверять!

— Заткнись, придурок, — оборвал его Шимир и ещё раз ткнул локтем, — Уши болят, мать бы твою так!

Джонрако только усмехнулся в бороду и бросил косой взгляд на перекошенную физиономию нарушителя спокойствия. Нет, он не станет лично мутузить крикуна, его кореша сами отлупят, когда узнают сколько золота им предстоит получить. Впрочем, все ли захотят переводить зеркала в деньги? Фич уже очень стар и ему совсем не помешает лишний десяток к прожитым восьми.

— Начинайте работать, чёртовы дети! — сообразив, что гроза прошла стороной, Далин приступил к исполнению обязанностей, — Так или иначе, зимовать мы тут не останемся, лопни моя селезёнка!

Джонрако, с первым матросом в кильватере, прошествовал в капитанскую каюту, замешкавшись у порога. Нужно было суметь отворить хитрые запоры и не дать спутнику понять, в чём их секрет. Впрочем, Фаленни и сам отвернулся, рассудив, что лишнее знание здорово мешает спокойному сну.

Двери распахнулись и оба вошли внутрь. Джонрако снял с шеи крохотный ключ замысловатой формы и отомкнул потайной шкаф, где прятал шкатулку. Теперь мореход мог только порадоваться, что пассажир предпочёл внести оплату вперёд. Фаленни терпеливо ожидал, пока капитан окончит свои манипуляции и по его невозмутимой физиономии никто не смог бы догадаться, о чём думает матрос.

Однако, когда Джонрако поставил шкатулку на стол и медленно поднял крышку, его гость изумлённо охнул и отступил на пару шагов. Потом Фаленни опомнился и склонился над столом, внимательно всматриваясь в волшебное сияние. Некоторое время оба молчали. Собболи посасывал запасную трубку, а матрос восхищённо оценивал стопку тонких зеркал.

— Сколько их здесь? — спросил охрипшим голосом Фаленни и потёр руки, пытаясь унять нервную дрожь, — Лет на сто, не меньше…

— На пятьсот, — коротко ответил капитан, не считая нужным скрывать что-либо, раз уж пришлось выложить карты на стол.

— Пятьсот лет, черти бы меня взяли! — протянул первый матрос и с видимым усилием отвёл взгляд от шкатулки, — Этого запросто хватило бы на несколько таких рейсов.