— Поговорить хочешь?

Эйдан утвердительно кивнул, придав телу более удобную позу.

— Ладно, поговорим. Я сейчас! — девушка подошла к двери и выглянула в коридор — никого. Обернулась через плечо — вампир сидит на том же месте; в полумраке глаза чуть заметно отливают красным.

— Папашу-то нашла?

Зара не ожидала, что первый вопрос будет именно таким, и опешила.

Эйдан, со свойственной представителям его рода чуткостью, сразу уловил изменения ее состояния, напряженность, нервозность, и пожалел, что задел больную тему.

— Нет, значит. А я полагал, ты сразу к нему бросишься.

Ответом ему был жесткий взгляд ставших на миг антрацитовыми глаз. Обладая своей особой, врожденной силой, они пригвоздили его к полу; даже вампиру стало не по себе.

— Никогда не говори со мной о нем, слышишь?! Никогда, если я сама не попрошу.

Все говорят: женщины — слабый пол, а тут он сам на пару мгновений оказался беспомощным младенцем. Вроде бы и сила осталась при нем, и возраст, и опыт — а посмотрит так на тебя эта синеглазая ведьма — и цепенеешь.

Дурак, он, конечно, но, видимо, это не лечится.

Успокоившись, Зара принялась расспрашивать Эйдана о разных мелочах, родной деревне, Терре. Постепенно лед между ними таял, и надежда вампира обрести в Айши родственную душу расправила крылья. Складывалось впечатление, будто между ними нет никакой разницы, что они вовсе не принадлежат к двум полярным кланам — словом, он понял, что не ошибся, и этот долгий путь не был проделан напрасно.

— Приятно было повидаться, но мне пора, нужно успеть выбраться из города. Если захочешь, я могу придти еще раз. Можно?

Девушка пожала плечами:

— Если тебе нравится болтать с "пищей", то приходи.

— Да какая из тебя пища, ты абсолютно несъедобна! — рассмеялся Эйдан.

— В таком случае, приходи. Мне, как будущей колдунье, полезно общаться с кем-то еще, кроме людей.

— Ты здесь живешь?

— Только до конца каникул. Эйдан, у меня к тебе просьба — не пугай и не убивай здесь никого, ладно? И на глаза людям не попадайся.

— Постараюсь. Ладно, спокойной ночи! Надеюсь, кошмары тебе сниться не будут.

Зара задула свечу. Вместе с этим легким дуновением исчез и вампир, будто призрачное видение ночи.

Пролетел остаток практики, а за ним — и лето. Возвратились из дома ученики, начались занятия, новые дисциплины, новые задания.

Второй курс нравился Заре больше первого: на нем, наконец, начали преподавать магию, настоящую, а не пять простеньких фокусов, которым они выучились в прошлом полугодии. Она с готовностью терпела насмешки суровой преподавательницы, утверждавшей, что они "машут руками, как мельницы крыльями".

— Ну, и кто так держит руки! — вздыхала сеньора Оттонг. — Опять набрали всяких бездарей! Так, показываю в последний раз. Встали, нашли точку опоры, сконцентрировались и плавно подняли правую руку. Да не порывисто, Ядвига, а плавно! Что же Вы дергаетесь, как припадочная? Мне, что, еще учить Вас грации? Ну вот, уже лучше. Теперь выведите в воздухе спираль и произнесите: "Менада шиан оре ко-э-нах!".

— Менада шиан оре ко-э-нах! — покорно меланхолично повторяли ученики, вяло двигая руками в воздухе.

— Да не умирайте вы, дохлые рыбы! И кистью, кистью работайте! Так, Зара Эзита, что Вы там бормочите? Надо говорить: "ко-э-нах", а не "ко-э-ньях". Повторите!

Покрасневшая Зара покорно повторила вслед за сеньорой Оттонг. Она и сама знала, что ее произношение далеко от идеального, но, по крайней мере, у нее было все в порядке с руками.

— Эта Оттонг — просто зверь! — вздыхала после занятий Бланш.