Тут тактические выкладки капитана были внезапно прерваны Алланом Мак‑Олеем, который торопливо произнес:

– Место нежданному и нежеланному гостю!

В ту же минуту двери зала распахнулись, и взорам собравшихся предстал убеленный сединами старик весьма почтенного вида; в его фигуре чувствовалась величавость и даже властность. Его гордая осанка, весь его облик выдавали человека, привыкшего повелевать. Войдя, он окинул строгим, почти грозным взглядом собравшихся вождей. Наиболее могущественные и знатные из них ответили на этот взгляд презрительным равнодушием, но некоторые дворяне помельче, из западных округов, несомненно,» готовы были провалиться сквозь землю.

– К кому из вас я должен обратиться как к предводителю? – спросил старик.

– Или вы еще не успели избрать то лицо, которое должно занимать этот пост, столь же опасный, сколь почетный?

– Обращайтесь ко мне, сэр Дункан Кэмбел, – отвечал Монтроз, выступив вперед.

– К вам? – произнес Дункан Кэмбел с некоторым пренебрежением.

– Да, ко мне, – повторил Монтроз, – к графу Монтрозу, если вы не узнаете меня.

– Да вас и нелегко узнать в одежде конюха, – проговорил Дункан Кэмбел. – Впрочем, мне следовало бы догадаться, что только под тлетворным влиянием вашей светлости – известного возмутителя Израиля – могло быть созвано это безрассудное собрание людей, совращенных с пути истинного.

– Я отвечу вам, – сказал Монтроз, – в духе ваших же пуритан. Я не возмущал народа Израиля, а смутил только тебя и дом отца твоего. Но прекратим наши пререкания, они никому не интересны, кроме, нас самих, и послушаем, какие вести привезли вы нам от вашего вождя Аргайла, ибо я полагаю, что на наше собрание вы явились от его имени.

– От имени маркиза Аргайла, – отвечал сэр Дункан Кэмбел, – от имени шотландского парламента я спрашиваю вас, что означает сие странное сборище? Если оно имеет целью нарушение мира в стране – больше подобало бы честным людям и добрым соседям предупредить нас, дабы мы могли принять меры.

– Странные дела творятся ныне в Шотландии, – сказал Монтроз, отворачиваясь от Дункана Кэмбела и обращаясь ко всему собранию. – С каких это пор именитые и знатные шотландцы не имеют права собираться в доме своего общего друга без вмешательства и допроса со стороны наших правителей, желающих знать предмет нашего совещания? Помнится мне, что наши предки «мели обыкновение съезжаться на охоту в горах или собираться вместе ради другой какой‑нибудь цели, не испрашивая предварительного разрешения ни у великого Мак‑Каллумора, ни у кого‑либо из его эмиссаров или приспешников.

– Были такие времена в Шотландии, – отозвался один из западных вождей, – и таковые настанут вновь, когда непрошеные гости, захватившие наши исконные владения, принуждены будут довольствоваться своим озерным краем и перестанут налетать на нас, как стая прожорливой саранчи.

– Должен ли я понимать это так, – спросил Дункан, – что все ваши воинственные замыслы направлены только против моего клана? Или же Сыны Диармида должны пострадать заодно со всем мирным и добропорядочным населением Шотландии?

– Я желал бы, – вскочив с места, крикнул свирепого вида предводитель одного из кланов, – задать только один вопрос рыцарю Арденвору, прежде чем он станет продолжать свои дерзкие расспросы.