Джон Стар мгновенно вскочил, замахнувшись дубиной на яшмово‑черный глаз. Однако блестящие крылья чуть встрепенулись, и тварь взмыла вверх. Вместо девушки она напала на него. Его удар прошел мимо единственного глаза. Тонкий безжалостный ланцет жала устремился прямо на него.

Он бросился вниз, взмахнув дубиной, чтобы отбить ядовитый шип. Он почувствовал удар, когда дубина встретилась с хлестнувшим хвостом. Ядовитое острие оказалось чуть отведенным в сторону, хотя все же коснулось плеча, вызвав вспышку слепящей боли.

Мгновенно вскочив на ноги, почти ослепнув от раздирающей боли, он едва различил, как тварь поднимается, разворачивается и опять скользит к нему на просвечивающих сине‑алых крыльях. Она снова спикировала, выпустив когти. На этот раз, как он заметил, заостренный хвост бессильно висел. Дубина сломала его.

Шатаясь от боли, он вновь нацелил удар в яркий агатовый глаз, и на этот раз существо не упорхнуло. Оно бросилось прямо на него, растопырив желтые когти. В последнее мгновение, почти теряя сознание от боли, вызванной ядом, он понял, что когти должны вонзиться в него.

Он яростно боролся, чтобы удержать ускользающее сознание. Каждую унцию силы он вложил в тяжелый обломок дерева, чувствуя, как тот сокрушает огромный черный мерцающий диск. Затем чувства растворились в нахлынувшей боли.

Он смутно понимал, что тварь уже не летает над ним. Он осознавал, что она катается по песку, сжимая в когтях его тело. Последний его удар оказался фатальным.

Наконец, борьба утихла. Мертвая тварь рухнула на него. Желтые когти даже в смерти были глубоко всажены в его руку и плечо. Преодолевая слепящую боль, он один за другим распрямил пальцем когти и поднялся на ноги, слабея от мук и кровотечения.

Даже мертвая, тварь была красива. Целехонькие узкие крылья, распростертые на черном песке, казались пластинками сапфира в рубиновых прожилках. Лишь красновато‑желтые когти и сломанное жало выглядели устрашающими, а также голова, разбитая последним ударом.

Он склонился над нею, слишком слабый даже для того, чтобы поднять дубину. Он рухнул возле Аладори, по‑прежнему тихо дышавшей в мертвом от изнуренности сне, ничего не знавшей о сражении, которое только что произошло рядом. Погрузившись в апатию, вызванную новой усталостью и болью, он поначалу даже не пошевелился, когда увидел три крошечные фигуры, устало бредущие по черному берегу в туманной красноватой дали.

Трое странных жестких мужчин – каждый из них загорелый и потрепанный – были прикрыты лишь несколькими клочками одежды. Бородатые, длинноволосые, косматые люди. У каждого была дубина или копье‑шип. Глубоко запавшие сияющие глаза вглядывались по сторонам с явной тревогой. Словно трое первобытных людей, охотящихся в тени древних джунглей: примитивные звери, осторожные и опасные.

Странно было думать о них как об уцелевших из сокрушенного и преданного Легиона Пространства, последних бойцах некогда гордой Системы, одиночках, оставшихся для того, чтобы защитить ее от науки чужой звезды. Неужели эти косматые звери смогут выиграть межзвездную войну?

Наконец, Джону Стару удалось подняться, закричать и помахать. Его увидели и поспешили к нему по берегу.

Хал Самду все еще нес черный механизм с треноги, привязанный к его огромным плечам соединительными проводами. Он нырнул вместе с ним в канализацию, тонул с ним, боролся с желтой водой.

– Аладори? – прохрипел он, усталый, возбужденный, обогнав остальных.

– Спит. – Джону Стару хватило энергии лишь для одного слова, жеста.

Гигант опустился рядом с нею в тревоге, но затем лицо его прояснилось.