— Так, Шаповалов! — Киселев даже не поздоровался, обращаясь к заведующему, который как раз вернулся в кабинет. — Есть новое распоряжение от Анны Витальевны. Ситуация изменилась.

— Какая еще, к черту, ситуация? — нахмурился Шаповалов, чувствуя неладное.

— Твои ординаторы — Борисова, Величко и Фролов — в полном составе идут на усиление в поликлинику. Немедленно.

— Что⁈ — возмущенно вскрикнула Борисова, которая тоже вернулась за своими вещами. — Но мы же хирурги! Мы вообще-то тут жизни спасаем!

— Там тоже жизни спасают, — ледяным тоном отрезал Киселев. — Вы прежде всего лекари, а лекарь должен уметь все. Это приказ главврача!

— Я уже сказал, пусть Крылов идет, — Шаповалов скрестил руки на груди. — Он же прислан на усиление!

— Целитель третьего класса Крылов имеет узкую хирургическую специализацию, — Киселев явно цитировал заранее подготовленный ответ. — Он будет гораздо полезнее здесь, в операционной. К тому же, это прямое, личное указание Анны Витальевны.

Крылов изобразил на лице легкое смущение:

— Я, конечно, готов идти куда угодно, служить общему делу, но если начальство решило, что я нужнее здесь…

Эта самодовольная ухмылка Крылова… Заранее готовые ответы Киселева…

Это не случайность. Это подстава. Крылов не смирился с утренним унижением. Он пошел жаловаться напрямую к Кобрук или Киселеву. И они решили показательно высечь Шаповалова, отомстить за его утреннюю дерзость.

— Это несправедливо! — взорвалась Борисова. — Я только что выиграла ваш конкурс! Я дала правильный диагноз!

— Конкурс отменяется, — Киселев был непреклонен. — И вынужден напомнить вам подмастерье Борисова, что вы здесь не начальник. И не советовал бы вам повышать голос. — нахмурился он, — или вы хотите проблем?

Алина слегка побледнела и помотала головой.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Киселев, — Все трое — марш в первичку. Крылов остается здесь. И Муравьев, — он кивнул в сторону ошарашенного Славика, — тоже может остаться и помогать в отделении. Раз уж все равно здесь.

Шаповалов побагровел от ярости.

— Логичнее было бы терапевта отправить в первичку, а не моих лучших ординаторов!

— Шаповалов! — Киселев развернулся к выходу. — Ты сам сегодня утром начал эту войну. Анна Витальевна в бешенстве. Сказала, чтоб всех твоих «хомяков» отправили в окопы первички в наказание за твое самоуправство. Раз уж Муравьев здесь, пусть хотя бы тебе поможет и реального опыта немного наберется. Он хороший лекарь. Я слышал, он очень хочет к тебе.

— Но!..

— Конец разговора! — отрезал Киселев уже из коридора. — Это ее приказ. Исполнять немедленно!

* * *

Кобрук стояла в дверях операционной, ее оценивающий взгляд скользил от напряженных лиц персонала к увеличенному изображению на мониторе. Некрасов мгновенно выпрямился, словно кадет на генеральском смотре.

— Все под полным контролем, Анна Витальевна! — громко, почти бравурно, заявил он, даже не оборачиваясь в ее сторону. — Простая, рутинная операция, почти закончили.

Ага, под контролем. Контролем твоего раздутого, убийственного эго.

— Молодежь у нас нынче нервная, паникует по пустякам, — продолжил Некрасов, демонстративно игнорируя мое предупреждение и унижая меня прямо перед лицом главврача. — Увидят белое пятнышко на мониторе и сразу кричат — караул, перфорация! А я вот сорок лет оперирую и знаю, когда есть реальная опасность, а когда нет!

Он с видом оскорбленного достоинства и непререкаемого авторитета повернулся к операционному полю.