— В урочище Куртяево был, обследовал все целебные воды, о чём составил план, — Никита протянул молодому боярину бумагу, а уж тот с поклоном вручил её царю.

— Ну-ка, ну-ка — посмотрим… Это что за цифирки? — всмотрелся царь в составленный Никитой план.

— Каждый источник пронумерован мною, государь. По составу они разные, и напротив каждого — описание. Который из них посильнее, другой — послабее, и от каких болезней помогать должен. В каких лучше купель принимать, а из других — водицу пить.

— О как! Славно! Со всем тщанием отнёсся, серьёзно. За работу сию, государству нужную, благодарю.

В ответ на похвалу Никита поклонился.

— И тебя известить хочу, — продолжил царь, — указ я издал о создании в Москве Государева Аптекарского огорода. Повелел устроить на лугу, за Мясницкими воротами. А также соизволяю устроить подобный в Немецкой слободе и у Каменного моста на пустыре. Кроме того, травники на местах обязаны поставлять лечебные травы и коренья в столицу. Из Сибири — зверобой, солодовый корень — из Воронежа, черемицу из Коломны, чечуйную траву из Казани, можжевеловые ягоды — из Костромы, ну и так далее… Да не мне тебе рассказывать, где какие травы растут. А за неисполнение «ягодной повинности» — в поруб, в назидание. Народ сберегать надо.

Никита застыл в изумлении. Подобного указа от царя он не ожидал. Подсказал ему кто или сам решил? Вот ведь хитрован! И в тайне держал, словечком не обмолвился, хотя явно давно задумал. Такие указы в запале не издают.

— Ты чего молчишь, Никита?

— Действительно, новость. Указ полезный, без сомнения — к пользе народной.

— Мне твоё мнение ценно. Ведь были людишки, отговаривали.

— То небольшого ума люди, недальновидные. Вперёд смотреть надо. Эпидемии да войны жизни людские уносят. А ведь что самое ценное в любом государстве? Земля и люди. Тогда страна и сильна, и богата будет.

— По-государственному мыслишь! — поднял указательный палец царь. — Рад за тебя! — он смотрел на Никиту смотрел ласково, улыбался.

— Так ведь шаг-то разумный, и назрел давно.

— Вот что, Никита. Коли понимаешь важность дела сего, предлагаю тебе должность дьяка при сём приказе, — говоря это, царь впился взглядом в Никиту. Один раз Никита уже отказал государю быть придворным «дохтуром».

Дьяк — должность высокая, равная нынешнему министру. Такую каждому не предложат. Но должность — это, в первую очередь, организаторская работа и бумаги. А Никита жертвовать любимой медициной не хотел категорически. Потому раздумывал секунды. Он поклонился государю в пояс. Стоявшие вдоль стен бояре притихли.

— Спасибо великое за доверие, государь. Только ведь не травник я, хотя травами на службе пользуюсь постоянно. Моя работа иного рода. Прости, не большой я знаток трав. Тут иной человек потребен.

Среди бояр пронёсся вздох — то ли сожаления, то ли радости. Занять должность дьяка любой из них был бы готов, только знаний ни у кого не было.

Никита со страхом ожидал реакции царя на свой отказ — осерчать может, прогневаться. Царь же улыбнулся:

— Иного я не ожидал от тебя, Никита-лекарь, — видел тебя в работе. Руки твои и голову ценю. Целебные источники ты обследовал досконально, потому гневаться не буду. Иди с миром, а надобен будешь — призову.

Никита поклонился, попятился к двери, вышел и глубоко вздохнул. Стоявший у двери в коридоре стрелец спросил участливо:

— Что, влетело?

— Мимо пронесло, — улыбнулся Никита.

— Счастлив твой ангел, стало быть.

— Наверное.