– …Да не так! – причитает Задирака. – Да не подтягивайся к нему! Не липни! Выпусти его вперед маленько! Сейчас же поворот! На приеме потеряешь!..

В селекторе хрипловатый, срывающийся, совсем молодой голос:

– Докладывает инспектор уголовного розыска семьдесят третьего отделения лейтенант Куприков! Веду преследование преступника по Рубцовской набережной. Прошу разрешения приступить к задержанию!..

– Я Севергин! Куприков! Добро! Приступайте!

Автобусик на прямом отрезке дороги начал набирать скорость, он уже поравнялся с грузовиком.

– Давай! Давай! Уходи в отрыв! Да не виси ты рядом! – кричит Задирака. – Ну, он же сейчас скинет в реку! Ой‑ой‑ой!

Офицер, скинув шинель, в одном мундире стоит на подножке, одной рукой держится за дверь. Толчок – он взлетает пружиной в воздух и цепляется за открытое окно бензовоза.

– А‑а‑а! – У меня словно оборвалось сердце, вошли в него страх милиционера и боль его, всем своим существом я почувствовала, что там не трюки, там погибает живой человек.

– Ох, Господи! Пацан совсем! – крикнул Тихонов. – Нельзя с подножки, он его сбросит…

Озверевший угонщик бьет милиционера по рукам, резко распахивает дверцу, и милиционер слетает на дорогу… Микито включается на передачу:

– «Скорая»? Срочно машину на Рубцовскую набережную, не доезжая Электрозаводского моста! Пострадал наш сотрудник.

Автобусик не останавливается, он вновь настигает бензовоз, и, пока водитель «уазика» уравнивает их скорости, на крышу милицейского автомобиля через потолочный люк вылез сержант. Он балансирует руками, затем становится на одно колено, словно замер по команде «на старт!», дожидается какого‑то нужного только ему мига – и прыгает на бортовой трап цистерны.

Слетела, покатилась под колеса машин его фуражка, а сам он уже перемахнул через горбатую спину цистерны, спрыгивает на правую подножку. Дверь на себя, рывком, – в кабину! Преступник, удерживая одной рукой руль, пытается другой выпихнуть сержанта из кабины, но в этот миг с коляски догнавшего их мотоцикла прыгает слева еще один работник милиции и вырывает из замка зажигания ключ. Тяжело вильнув, бензовоз замер посреди дороги. Милиционеры вытаскивают из кабины угонщика… Микито продолжает:

– …Больше жертв нет. Готовность номер один снять. Всем отбой…

Включается Дубровский:

– Пожарная! Ерфилов, все, взяли… Всем отбой. Да ничего, ничего, то у вас болезнь профессиональная – синева на боках. Лежите много. А зачем мне на твое место, у меня у самого работенка не бей лежачего. Ну бувай. Да еще, наверное, погутарим сегодня…

Переключает рычажок, и сразу же зуммер, отвечает Микито:

– Слушаю, слушаю, понятно. Адресок? Хорошо. – Переключается: – Степанов, у вас на Втором Магистральном на земле валяется оборванный с мачты электропровод. В Мосэнэрго сообщим, а ты срочно выставь пост у провода, наступит еще кто, не дай Бог… Давай рысью…

Севергин с главного пульта дает указания о снятии тревоги, запрашивает о состоянии лейтенанта Куприкова. Я подошла к Стасу, сказала:

– Знаешь, что меня больше всего поразило?

– Да‑а? – рассеянно спросил Тихонов.

– Что «уазик» не остановился, когда этот лейтенант сорвался с подножки!

– Как это? – искренне удивился Стас. – Разве он мог остановиться?

– Ну представь себе – ведь ты же мог быть на его месте! Ты бы разбился, а Задирака уехал бы, не притормозил даже? А?

Стас пожал плечами, а следователь Скуратов серьезно сказал:

– Да если бы он остановился, Тихонов его бы пристрелил…

Севергин заканчивает диктовать сводку:

– …Преступник, оказавшийся Панасенко Петром Трофимовичем, водворен в КПЗ.