Внутри себя я кричу: «Спасибо, что разрушили мою жизнь!» и едва сдерживаюсь, когда шепчу: «Спасибо, что спасли меня».

* * *

Закончив этот сердечный разговор, сестра Келл помогает мне одеться. Когда я переодеваюсь в чистую желтую пижаму и мохнатые тапочки, она вызывает обработчика. Это — тот самый, кого я видела вчера вечером, и я чуть-чуть перестаю волноваться, даже хотя и не вполне понимаю, почему. Он должен быть таким же монстром, как и остальные.

— Аса, — сестра Келл говорит ему, когда он придвигает ко мне каталку. — Ты не мог бы отвезти Слоан к доктору Беккету? Он ее ждет.

Обработчик не отвечает, но протягивает мне руку, помогая забраться в кресло — эта необычная вежливость вбивает меня с толку.

— Скоро все будет хорошо, — ласково говорит сестра Келл, привязывая к креслу мои запястья. Она отходит в сторону, но я не успеваю ответить — Аса выкатывает меня из палаты.

И снова обработчик катит меня по коридорам, как и прошлым вечером, но на этот раз мы идем медленнее. Он никуда не торопится. Некоторые из пациентов ходят сами по себе, но Лейси среди них нет. Я ищу ее, мне отчаянно хочется знать, что сталось с ней — что осталось от нее — хотя и ужасно страшно.

— Я хочу кое-что показать тебе, — тихо говорит Аса и нажимает кнопку, которая открывает двойные двери — те, что не ведут в отделение для пациентов. Я смотрю на него через плечо, пытаюсь понять, опчему он привез меня сюда тайком. Он напоминает мне о Риэлме, так что я не спорю. Мы идем по тихому коридору, со стенами пыльного серого цвета.

— Есть шанс, что это выход? — спрашиваю я, пытаясь прогнать тяжесть в груди. Аса смотрит прямо вперед, не глядя на меня.

— Не совсем.

Сердце у меня опускается, и я снова смотрю вперед. Мое спокойствие начинает улетучиваться, его сменяет тревога. Когда мы подходим к еще одним дверям, Аса идет медленнее.

— Вот где их держат, — шепчет он.

— Кого — их?

Очевидно, что это больничное отделение используют нерегулярно. Тут тихо, как в гробнице, и слегка пахнет мочой. Страх вот-вот овладеет мной, и я натягиваю ремно — сначала слабо, но потом все с большей силой. Я не знаю, куда он везет меня. Не знаю, что происходит!

И вдруг мы останавливаемся. Мы находимся в большом помещении, похожем на комнату отдыха — но вместо столов с развлечениями и играми в карты я вижу несколько инвалидных кресел и людей в серых одеждах. Они все смотрят в окно, а кто-то — на черно-белую картину на стене. У некоторых под глазом приклеен белый пластырь.

— Что происходит? — спрашиваю я, заикаясь.

— Доктора обнаружили, что сразу же после операции яркие цвета раздражают их, — шепчет Аса. — Как и шум. Они держат их в изоляциии, пока их ум слегка не окрепнет.

Я так и подпрыгиваю на стуле, и ремни так сильно впиваются в кожу, что я морщусь от боли.

— Ты хочешь сказать, что всем этим людям сделали лоюотомию?

Аса кивает и смотрит на меня.

— Именно это я и хочу сказать, Слоан. Именно это и делают в этой больнице. Ты — одна из неизлечимых. Это случится и с тобой.

У меня земля начинает уходить из-под ног. Я снова окидываю взглядом помещение, пытаясь понять. Хотя угроза лоботомии всегда маячила поблизости, я не думала, что это так реально. Никогда не представляла ее такой. И не думаю, что верила, что это может и со мной случиться.

— Но я же сотрудничаю, — говорю я слабым голосом, — я же рассказываю им…

— Они получают от тебя ту информацию, которая им необходима, а потом ты все равно окажешься здесь.