Эдуард Бернштейн сказал двадцать лет тому назад, что при нынешнем состоянии интеллектуальной культуры и нравственной независимости рабочего класса диктатура пролетариата не способна стать ничем иным, кроме как митинговой диктатурой или диктатурой литературных ораторов. Это замечание, сделанное до проведения опыта наших дней, свидетельствует, безусловно, о большой прозорливости. Мы, нынешние, увидевшие воочию диктатуру «пролетариата», пожившие под ней, можем пойти в своих выводах дальше. На наш взгляд, замечание г-на Бернштейна оправдалось в России только в отношении крупных городов, таких как Москва и Петроград. В провинции и в деревнях диктатура пролетариата— чаще всего диктатура бандитов худшего пошиба. Самые разнузданные элементы населения: разбойники, воры, бездельники, пьяницы поднялись на поверхность и терроризируют крестьян, рабочих, добропорядочных мелких буржуа, верша такие кошмарные дела, которые дожидаются того, чтобы их описал новый Достоевский. Диктатура митинговых ораторов больших городов, диктатура разбойников в деревнях и провинции, сочетание этих двух диктатур в городах среднего размера (так же как и в некоторых центральных учреждениях, таких как известная всем Чрезвычайная Комиссия) — вот что такое на деле диктатура пролетариата.

Вполне возможно, что опыт, подобный нашему, будучи поставленным в самых культурных западных странах, отличался бы ненамного.

И потому мы считаем, что любая социалистическая партия, стремящаяся заменить демагогические формулировки четкими и справедливыми идеями, должна поставить на повестку дня вопрос о диктатуре пролетариата и раз и навсегда покончить с этой неудачной концепцией. В России социалистическая партия лейбористского типа поступила так намеренно и с большой определенностью, заявив, что не признает никакой диктатуры, ни пролетариата, никакой иной. Социалистическим партиям Запада стоило бы последовать этому примеру.

В демократических странах, где пролетариат является большей частью населения, эта концепция не имеет смысла, поскольку всеобщее избирательное право наделяет пролетариев решительным перевесом во всех политических вопросах. Если в этих странах нет социалистических правительств, это служит доказательством того, что не все рабочие стоят на социалистических позициях, и в этом случае диктатура пролетариата, даже если она не совсем такова, какой должна быть, то есть диктатурой небольших комитетов, будет всегда диктатурой партии рабочего класса, стоящей в оппозиции к другой партии и большинству населения страны. В таких странах, как Россия, где пролетариат — незначительная часть населения, система, действующая под вывеской диктатуры пролетариата, — наихудшая из тираний, которая ведет к тому, что против пролетариев и вообще против всех социалистов зреет ненависть большей части населения — в частности, крестьян, что не только неоправданно, но и чрезвычайно опасно для любого социального организма. Ущерб, причиненный большевиками идеям социализма, также трудно переоценить. Урок, который следует извлечь из всего этого, должен был бы выразиться во всеобщем отказе социалистов от этой губительной теории. Будет ли так? Противоположный сценарий кажется более возможным. Личный опыт один может помочь извлечь из этого урок. Но урок этот будет куплен слишком дорогой ценой, если, к примеру, революция случится во Франции, ведь она уничтожит одну из самых великих и блестящих цивилизаций в истории, цивилизацию Вольтера и Анатоля Франса.

Глава V ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ИДЕИ БОЛЬШЕВИЗМА (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Помимо вопроса «диктатуры пролетариата», доклад Ленина на съезде Третьего Интернационала затрагивает два других вопроса, не менее важных: свобода собраний, свобода слова.