|
– Не стану спорить. – Что случилось с Марго потом и как она стала шпионкой? Вы обещали рассказать. Теперь, зная о том, с каким настроением Марго пустилась в путешествие, он мог лучше понять ту настороженную, немного взбалмошную женщину, какой стала Марго, странным образом сочетавшую в себе стойкость и ранимость, подозрительность и искрящийся юмор. Но оставалось еще много того, что Рейф хотел бы, не просто хотел – жаждал узнать о ней. – На сегодня довольно эмоций, – сказал Андерсон, заворачиваясь в одеяло. – Свою часть истории я расскажу вам утром, когда у меня иссякнет желание дать вам по зубам. Кстати, – добавил он, устраиваясь поудобнее, – если вы собираетесь провести ночь в стенаниях и плаче, делайте это потише. Не мешайте мне спать. Андерсон был прав. На одну ночь – довольно. Рейф завернулся в другое одеяло, не спасавшее от промозглого холода, и лег на солому. Увы, в отличие от товарища по несчастью спать Рейфу совсем не хотелось. Глава 21 С учетом количества выпитого на следующее утро Рейф чувствовал себя вполне сносно, ему удалось даже немного вздремнуть. К тому времени Как Андерсон потянулся под одеялом, знаменуя пробуждение, Кэндовер уже успел осмыслить услышанное. Он понимал, что прощения от Марго ему не будет, но, быть может, удастся найти слова извинения. Сейчас представлялось особенно важным дать Марго понять, насколько искренне он раскаивается в содеянном. На завтрак принесли свежий хлеб, ароматное сливочное масло, хороший клубничный джем и вдоволь прекрасного горячего кофе. Намазывая джем на хлеб, Рейф заметил, что качеству завтрака позавидовал бы вполне респектабельный трактир в его родной Англии. – Жаль, что амбиции Варенна распространяются гораздо дальше усовершенствования ресторанного дела, – откомментировал Андерсон. Рейф изучающе посмотрел на сокамерника. Несмотря на заявления последнего о том, что рука почти не болит, выглядел он плохо. Нездоровый румянец выдавал жар. Вероятно, рана воспалилась. Вновь Рейф отметил в лице Роберта что то смутно знакомое, но никак не мог припомнить, кого напоминает ему этот красивый блондин. Пленники почти закончили завтракать, когда заскрипела тяжелая дверь. Рейф ожидал увидеть слугу, пришедшего за пустой посудой, но ошибся, к ним пожаловал хозяин замка собственной персоной в сопровождении двух стражников со взведенными ружьями. Не теряя времени на приветствие, Варенн, обращаясь к Андерсону, ядовито спросил: – Полагаю, Кэндовер успел вам поведать о том, кто я и чего хочу? Андерсон не спеша допил кофе. – Да, – ответил он спокойно. – Мне было любопытно узнать, в чем я просчитался. – Хорошо, – кратко сказал Варенн, доставая из черного сюртука пистолет. Целясь прямо в лоб Андерсону, он добавил: – Мне не хотелось бы убивать человека, который не знает, за что умирает. Честно говоря, я сделаю это с большой неохотой, но обстоятельства вынуждают к жестокости. Не знаю, чем бы вы могли быть мне полезны. Хотел бы, чтобы вы были на моей стороне, но если перейдете в наш лагерь сейчас, я вам все равно не поверю. Рейф наблюдал за происходящим в оцепенении. – Ваше последнее желание? Торопитесь, Андерсон, мне предстоит хлопотливый день. Побледнев, Роберт бросил взгляд на Кэндовера. – Передайте Мегги, что я люблю ее. В наступившей тишине гулким эхом отозвался щелчок взводимого курка. Несмотря на ранний час, британское посольство гудело, как улей. Оливер Нортвуд с облегчением вздохнул. Его приходу были рады коллеги, проработавшие всю ночь. Даже прикованный к постели, лорд Кэстлри работал не покладая рук, производя на свет бесчисленное количество писем, распоряжений, указаний, заставляя трудиться не меньше дюжины клерков. Людей не хватало. Нортвуд слышал сожаления коллег по поводу таинственного исчезновения Роберта Андерсона, пропавшего несколько дней назад. |
