|
Наверняка в последний час его тяготила мысль о том, что он навечно останется в чужой земле. Я собиралась перевезти в Англию и его останки, но ты опередил меня. Когда она вновь повернулась к Рейфу лицом, в ней уже не было прежней враждебности. – Почему ты так поступил? Ведь это было нелегко. Действительно, даже при его молодости и богатстве задача оказалась не из легких. Рейф приехал во Францию с тайной мыслью отыскать Марго, и даже когда война вспыхнула вновь, он не стал торопиться с возвращением на родину. Как раз тогда, когда перемирие закончилось, новости о гибели полковника и его дочери достигли Парижа. Другой, более трусливый, на месте герцога поспешил бы в Лондон, чтобы не оказаться заложником в стане врага, но ради Марго Рейф готов был пойти на все. Он отправил слуг в Англию, а сам в одиночестве проехал через враждебную Францию. Его выручало прекрасное владение языком: французы принимали герцога за своего. Рейфу потребовалось несколько недель, чтобы отыскать могилы. Возвращаясь в Англию со скорбным грузом, он ехал окольными путями: перевалив через Пиренеи, пробрался в Испанию, а оттуда морем – так было безопаснее. Тела были захоронены в фамильном склепе Эштонов в Лестеншире. Своими руками Рейф посадил на могиле любимой желтые нарциссы в память об их встрече, произошедшей весной, во время цветения этих нежных растений. Но об этом он предпочитал умолчать. Теперь, в свете сегодняшних событий, его тогдашние действия могли показаться не только слезливо сентиментальными, но и просто смехотворными. Подумать только, он поливал слезами могилу дядюшки Вилли. .Рейф спрашивал себя, где могла быть Марго, пока он рыскал по Гаскони. Может быть, она была ранена или находилась в заточении? Если бы он знал, что любимая не умерла, мог ли отыскать ее и увезти на родину? Однако теперь об этом поздно гадать, поэтому Рейфу оставалось только сказать: – Я больше ничего не мог для тебя сделать. Извиняться было поздно. Помолчав, она спросила: – Почему ты решил, что должен извиняться? – Потому что я очень некрасиво себя вел. – И, пожав плечами, добавил: – Чем больше проходит времени, тем более неприглядным кажется мое поведение. Марго глубоко вздохнула. Надо было догадаться, что разговор пойдет совсем не по сценарию. Рейф Уайтборн всегда мог отыскать в ней самые уязвимые места. Такая чувствительность была вполне уместна, когда они были совсем юными и любили друг друга, но сейчас любовь ушла, и это становилось просто невыносимым. В голове Марго пронеслась мысль о том, что Рейф мог сыграть на ее чувствах только затем, чтобы принудить ее остаться. Собрав остатки хладнокровия, Марго как можно спокойнее сказала: – Весьма тебе признательна. Его вежливый, ни к чему не обязывающий поклон подействовал на нее так, как не могли бы подействовать никакие уговоры. Марго была обезоружена. – Не стоит благодарности, – спокойно ответил он. – Мне кажется, я сделал это скорее для себя, чем для тебя. – Ну что ж, – сдалась Марго, – можешь передать лорду Стрэтмору, что я остаюсь. Надеюсь, это тебя удовлетворит? Рейф намеренно не стал демонстрировать свою радость. – Хорошо, – по деловому сказал он, – особенно принимая во внимание то специальное задание, которое приготовил для тебя лорд Стрэтмор. – В самом деле? – Марго вернулась в кресло. – Ив чем же оно состоит? – До него дошли сведения о готовящемся заговоре против одного весьма важного лица, участвующего в мирной конференции. Он хотел бы, чтобы ты быстро и умело, как это тебе свойственно, обнаружила заговорщика. Марго нахмурилась, позабыв о своих же рассуждениях. – Три недели назад раскрыт заговор против короля, русского царя и Веллингтона. Может быть, это отзвук тех событий? – Нет, Люсьен в курсе того заговора. |
