|
– Себе, радость моя. Я уйду первым. Надеюсь, до завтрашнего вечера мы сможем обменяться полученными сведениями? Ты не против, если я к тебе зайду? Марго согласно кивнула, наблюдая за тем, как меняется его лицо. Вновь Роберт надевал маску эдакого простачка – мелкой дипломатической сошки. Среди дипломатов было полно молодых офицеров из знатных семей, обязанных своему назначению не особым достоинствам, а скорее семейным связям. Роберт выглядел одним из них – вполне бесполезным и слишком красивым, чтобы уметь шевелить мозгами. Впечатление было обманчивым: Роберт обладал умом острым, словно сарацинский стальной клинок, и столь же твердым и блестящим. Именно он научил Мегги анализировать факты, отбирая из потока информации лишь ту, что имела вес, научил ее заметать следы, избегая чьих то подозрений. И все же этот умный, проницательный человек ошибался. «Нет, – думала Мегги, возвращаясь в зал, – сейчас я уже не могу больше себе доверять». Контроль над эмоциями был потерян, и это чертовски огорчало ее. Внизу в зале шумел бал. Все то же мельтешение разнообразных костюмов, от которого рябило в глазах; разноязыкая речь сливалась в равномерный гул, слишком монотонный, чтобы заметить отдельные реплики. Едва ли что то или кто то на этом балу смог бы увлечь Рейфа настолько, чтобы он предпочел праздничной суете спокойное уединение, и герцог потихоньку стал прокладывать себе путь к выходу. Зал был набит битком, и, наверное, поэтому герцог не заметил, как лицом к лицу столкнулся с Оливером Нортвудом. Рейфу пришлось взять себя в руки, чтобы не выдать своего удивления. Вот дьявол! Только его здесь недоставало! Однако Оливер, похоже, совершенно не разделял неприязни Рейфа. С самым радостным видом он воскликнул: – Кэндовер! Как здорово! Не думал застать тебя в Париже. Хотя тут нет ничего удивительного, сейчас весь лондонский свет сюда рванул. Уж слишком долго вынуждены были мы, англичане, сидеть взаперти у себя на острове[6]. Оливер от души рассмеялся собственному остроумию и протянул Рейфу руку, которую тот несколько неохотно пожал. Оливер Нортвуд, полноватый блондин среднего роста, младший из сыновей лорда Нортвуда, представлял собой типичный, даже несколько карикатурный образ деревенского славного малого. В свой первый год в Лондоне без друзей, которые в то время еще доучивались в Оксфорде, Рейф вращался в тех же кругах, что и Оливер Нортвуд. Молодые люди не стали близкими друзьями, оставаясь добрыми приятелями до тех пор, пока Нортвуд не сыграл зловещую роль в расторжении помолвки Кэндовера. Рейф понимал, что винить в собственных сердечных неудачах другого мужчину неразумно, но все же сознательно избегал с ним встречи. К несчастью, Рейф никак не мог найти повод для внезапного ухода. Ему ничего не оставалось делать, кроме как, призвав на помощь все свое терпение, продолжить начатый Оливером разговор. – Добрый вечер, Нортвуд, – вежливо поздоровался Рейф. – Ты давно в Париже? – С июля. Я – член британской делегации. Мой папаша решил, что мне пора приобрести кое какой дипломатический опыт, – вздохнув, сообщил Нортвуд. – Хочет усадить меня в парламентское кресло. Знаешь это маниакальное желание стариков занять детей чем нибудь полезным. Увы, британская делегация была слишком мала, чтобы избежать возможности сталкиваться с этим человеком достаточно часто. Что ж, Рейфу оставалось только покориться судьбе. – Ты здесь с женой? – поддержал он светскую беседу. На лице Нортвуда появилась глумливая гримаса. Глаза его внезапно забегали, беспокойно шаря по залу. – Ах, вот она где! – прошипел он. – Такая общительная особа, как Синди, едва ли упустит возможность… приобрести новых знакомых. Проследив за взглядом Оливера, Рейф увидел в дальнем конце зала Синди Нортвуд. Она была всецело поглощена беседой со смуглым красавцем офицером. |
