|
Видимо, этим объяснялось его нежелание возвращаться на родину. Однако ей ни разу не пришло в голову расспросить Роберта обо всем, чтобы получить подтверждение своим догадкам, а Роберт не заводил об этом разговора. Так что, несмотря на их многолетнюю близость, некоторые вещи никогда ими не обсуждались. – Кстати, вынуждена тебя огорчить: я так и не смогла претворить в жизнь твой план, герцог оказался глух к моим чарам, – добавила Мегги, криво усмехнувшись. – Боюсь, дело не в моей внешности. Результат оказался бы тем же, будь я прекрасна, как Елена Троянская, или безобразна, как мадам де Сталь. Благородный герцог презирает шепот похоти, по крайней мере тогда, когда речь идет о деле государственной важности. Все так, ведь его поцелуй был всего лишь попыткой выяснить, кто же на самом деле Мегги. – Скорее всего он просто прекрасно владеет собой. Что касается меня, то, видя тебя в этом наряде, я готов сию же минуту запереть дверь и долго целоваться с тобой. Мегги посмотрела куда то в сторону, не желая поддерживать игру. Словно не понимая его намека, она сказала: – Ты мне напомнил, что перед возвращением в Англию мне необходимо перетрясти свой гардероб. Оставлю только платье под самую шейку. Мне порядком надоело, что мужчины, вместо того чтобы смотреть мне в лицо, утыкаются взглядом в грудь. Роберт понял, что сейчас Мегги не в настроении шутить, и серьезно спросил: – Как ты думаешь, почему Кэндовер пошел на этот необычный поступок: привез тело твоего отца в Англию? Наверняка ему пришлось преодолеть множество препятствий. – Догадываюсь, как ему было нелегко, – ответила Мегги, не решаясь посвятить в историю своих отношений с герцогом даже Роберта. – Они дружили с моим отцом, – пояснила она, и это было правдой, хотя и не всей. Предупреждая дальнейшие расспросы Роберта, быстро продолжила: – Могу тебя обрадовать, ко всем прочим бедам на нашу голову свалилась еще и эта: Кэндовер прибыл с заданием, приступить к выполнению которого мы с тобой должны немедленно. – И она рассказала о возможной подготовке заговора в дипломатических кругах Парижской конференции. В подтверждение своих слов Мегги достала свиток с печатью от лорда Стрэтмора, и они прочли сообщение вместе с Робертом. – Если Стрэтмор прав, – мрачно заметил Роберт, – дело принимает серьезный оборот. Здесь зрели и другие заговоры, но, как правило, люди, принимавшие в них участие, не были слишком опасными, да и зарождались эти заговорчики в кругах, далеких от сильных мира сего. Сейчас, похоже, случай не тот. – Мне кажется, – задумчиво протянула Мегги, – я уже знаю, кто может быть к нему причастен, даже могу назвать имена. – И у меня есть догадки, но мы не имеем права давать непроверенную информацию. Пока не соберем бесспорные доказательства виновности того или иного, этот человек в глазах всех остальных должен быть чист, пусть даже у нас не останется на его счет никаких сомнений. – Если бы мы с тобой смогли поделиться сведениями друг с другом, круг подозреваемых сузился бы. – Или, наоборот, расширился. Нам остается только приступить к работе, стараясь сделать все от нас зависящее. – Роберт еще раз пробежал глазами письмо. – Ты нарушила приказ, – заключил он. – Там сказано, что ты не имеешь права делиться полученными сведениями ни с кем из членов британской делегации, кроме как лично с Веллингтоном. А что, если «слабым звеном», по словам Стрэтмора, окажусь я? – Чепуха. Он имел в виду кадровый состав дипломатического корпуса, никак не тебя. Ты работаешь со Стрэтмором дольше, чем я. Роберт встал и покачал головой с шутливой укоризной. – Вижу, все мои уроки пропали даром. Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не доверяла никому, даже мне? – Если тебе нельзя доверять, то кому же можно? Роберт легонько чмокнул ее в щеку. |
