– К тому, что у вас гости на пороге. 

Доктора затрясло.

– Он? 

– Он вас по Дивному хорошо помнит. А тут и Севольное. Он выпил харизму из Марьи. А ставили её вы? Он теперь по запаху, как гончая, идти будет.

Профессор побледнел, выскочил из кресла, бросился к сейфу, начал панически щелкать цифры.

– Он меня помнит!..

Фархад присел на край стола и посмотрел на трясущегося Калистратова.

– Я тоже много всего помню. И по мне, повесить бы вас вместе с Васперовским на рее мачты исполнительной башни, где-нибудь в западной части галактики. Жаль, не мне вас судить.

Профессор обернутся, протёр очки.

– Но мы же… мы во благо… по приказу…

– Во благо? Слишком часто я стал это слышать. Заметьте, в отличие от вас, Васперовский в относительной безопасности.

Профессор сунул в карман, вынутый из сейфа пистолет. Фархад засмеялся.

– Да бросьте, вы, в самом деле. Ему ваша пукалка в смех, не больше.

Калистратов заметался по кабинету, остановился в центре, глянул на начальника седьмого отдела. 

– Да вы не торопитесь, всё равно не успеете. Да и куда вам бежать, Евгений Палыч? – равнодушно полюбопытствовал Фархад

– Вы ведь можете меня забрать с собой! – кинулся к нему Калистратов, схватил за китель. – У вас спецмашины, вы как-то отсюда выберетесь?..

– Я, да, – кивнул Фархад, отстраняя от себя профессора. – Вы же сами говорили, что работаете во благо… по приказу… ну так, всё что происходит – во благо. И по приказу.

Калистратов отступил, глаза за очками стали круглыми, в них отчётливо заметался ужас.

– Решили меня… меня в жертву… Я… я профессор….

– Да какой вы профессор… – махнул рукой Фархад. – Так, придаток Васперовского. Бежать вам некуда, так хоть раз сделайте, что-то действительно полезное.

Начальник седьмого отдела подошёл к Калистратову, поправил воротник профессорской рубашки.

– Вы ведь человек, это ваша планета. Подумайте, как закончится ваша жизнь? Старость, одиночество, мрак. Станьте героем, пусть только для себя. Вы и так сделали больше, чем предписывалось бы подлецу. Искупите хоть последнее. Надеюсь, Мария, и, бабка Ольга Марковна, простят вас. А ведь они там не единственные. Сотня, тысяча. Севольное – крупный посёлок.

Ужас в глазах профессора поменялся на тоску.

– Что вы хотите?

– Верните ему его.

– И он сам уничтожит мир, – вздохнул профессор.

– Нет, мы не позволим. 

– А у вас будет выбор?

– У нас другие планы.

– Да плевал он на ваши планы! Вы ведь и сами не верите в то, что говорите, – Калистратов отшвырнул стиснутый в руке пистолет на стол и прошёл к креслу. – Он не будет плясать под дудку жрецов, – профессор вызывающе посмотрел на Фархада. – Да вы и сами это знаете. Знаете, потому что видели его, говорили с ним, – он сощурил тёмные глаза. – Вы не сказали об этом главкому? – и вдруг нервно прерывисто засмеялся, откидываясь на спинку кресла и вытирая слезы, бежавшие из-под очков. – Играть в вашу колоду не станет. Зря вы его выпускаете. Веселье такое наступит! Жалко, не увижу. Он устроит вам ещё тот адский цирк! 

– Один против всего мира. Жрецы сомнут его волю.

Доктор перестал смеяться.

– Один? Нет, он не будет один. Я изучал его слишком много лет. Он соберёт единомышленником, он соберёт такую команду, от которой все миры вздрогнут, и построит всех вас вместе со жрецами. 

Фархад задумчиво посмотрел на профессора, скомкано усмехнулся и, молча, вышел. Поднялся на крышу НИИ, влез в жужжащий пропеллером вертолёт.