– А не могло быть, так что и не видела. Возможно, её отравили? Она дотянула до дома. И уже тут в родных пенатах…

– Не стану что-либо объяснять до вскрытия, но учтите, её парень утверждает обратное. А именно, кто-то был в квартире. Погибшая кричала, увидав нечто. И я так понимаю, что и сам друг погибшей видал или успел что-то заметить. Ты его потряси получше. К себе же повезешь? Ну вот, – он хлопнул Лешего по плечу. – А завтра заскочи ко мне, я тебе более точно причину смерти скажу. 

– А ты с ним говорил? 

Медик усмехнулся.

– По мне, так его бы в дурку на пару деньков, – отчего-то вдруг перейдя на шепот и покосившись на паренька, проговорил Митяй.

– Отчего это?

– История его больно придурковата.

– Что значит, придурковата? – вслед за медиком, шепотом поинтересовался Кондрат и тоже покосился на коридор.

– А ты с ним не говорил?

Леший отрицательно покачал головой.

Митяй вздохнул.

– Ну, вот поговоришь и поймешь. А ко мне заглянешь, завтра к вечеру, – он кивнул дежурному. – Закончил?

Тот кивнул, помахал протоколом.

– Еха, вот так, – вставая, посетовал Митяй – Вроде молоды, а бац… Давай распишусь? Ага. Ну, я пошел. Леший, вечерком, завтра, не забудь. Обязательно вечерком, а то потом… – и подмигнув, направился к скучающим в углу санитарам. Кивнул им и вышел. Облаченные в белые халаты здоровые мужики, подхватили носилки и как будто мешок закинули на него женское тело. Кондрат отвернулся. Не первый год в следствии, а вот бывает иногда. Неприятно, гадко, мерзко от собственной работы и отношения к ней… красивая была эта Стогина… была… при жизни. И парни, наверное, толпами за ней ходили. Один вон теперь в прихожке сидит, слезы кулаком размазывает. Хотя с виду и не парень уж, а мужик. Но трясется, слезы ручьем. Морда смазливая, но слезливая. И где вся крутость подобных красавчиков? Вот Кондрат далеко не красавец, а слезу из него хрен выжмешь. Санитары вышли, вынося тело. Тело… Вот так жила жизнь, была красавицей, а теперь тело… гадко. А ведь и писать теперь везде будут: «тело Стогиной Екатерины». Не Стогина Екатерина, а тело…

Кондрат задумчиво прошел к открытому окну. Толпа внизу все еще стояла и тетки с авоськами и дядьки с умными лицами. Прошли санитары с носилками, кто-то заахал, толпа загудела громче. Прям греческий амфитеатр! Лезут через друг дружку, каждому глянуть хочется, чего там. Тело там… тело гражданки Стогиной Катерины. 

На самом горизонте появилась черная туча. Клубистая, сочная. Она медленно, крадучись, перебрала верхушки домов.

«Неужели долбанет, – безрадостно, устало подумал Кондрат. – Ливневый. С грозой». 

В подтверждение вдалеке раздался гром.

Глава 3

Домой Леший потерпевшего, конечно, не повел, не хватало ещё! В обезьянник к бомжам, парня в белой футболке с золотой непонятной надписью сажать не резон. Еще не ясно, какие у того завязки. Будут потом и в ножки поклоны и папкой по столу, в лучшем случае, в худшем по несимпатичному лицу майора Лешего. И ведь, что обидно, и пожаловаться не накого, да и… гордость жаловаться не позволить. 

Кондрат отвел потерпевшего в кабинет и указал на давно потрёпанный диван, оставшийся еще со времен совдепа.

 – Здесь ложись.