Мужчина хлопнул по кнопке на столе, которую Кузьма заметил только сейчас. Раздался тихий сигнал и в комнатёнку вошёл охранник приведший Кузьму.

– В каком блоке? – уже в спину выходящего Кузьмы спросил мужчина.

– Так во втором… – тут же ответил охранник, беря кузнеца за локоть.

– Охренели? – зло выплюнул мужчина. Кузьма оглянулся, говоривший всё так же стоял за светом лампы. Но от голоса исходило столько властности, что охранник, отпустил Кузьму, втянул голову в плечи и отступил в сторону. – Так приказов не было. Где было свободно, туда и… он же поступил как опасный… – договорить охранник не успел.

– В третий! – голос говорившего был спокоен, но настолько громок, что у Кузьмы на пару секунд заложило уши и помутилось в голове.

– Есть! – резко выпрямился в стойке смирно охранник.

– Вольно! Уводите! 

Кузьма с облегчением вышел из комнатки, до последнего чувствуя пристальный горячий взгляд в спину.

И снова узкий коридор, и лифт, вот только вышли они уже в другие покои. Эти были больше похожи на больничные. Светлый коридор, стол с медсестричкой в белом халатике. Белые двери по сторонам. В конце коридора даже имелось окошко, в которое было видно пасмурный свет уходящего дня. 

Кузнеца провели по коридору, сестричка что-то написала в большом журнале. После Кузьму подвели к двери с золотистой цифрой «три». Это была обычная палата, две кровати, пара тумбочек у каждой. Раковина и дверь, вероятно в туалет. Половичок, старенький, но чистый, полосатый. У входа тапочки. На одной из кроватей заправленной в белое постельное сидел паренёк лет двадцати пяти. На второй кровати, так же было белое постельное и клетчатый плед, сложенный вчетверо в углу. 

Паренёк сидел, отвернувшись к зарешёченному окну, не обращая внимания на вошедшего Кузьму. И только кода дверь за кузнецом захлопнулась, и послышался поворот ключа, он обернулся. Обычное лицо, чуть бледновато, худое, как, впрочем, и сам паренёк.

– Стас, – представился он кузнецу и протянул худощавую руку. 

– Кузьма, – боясь пожать крепко, слегка сдавил ладонь кузнец. Но ощутил крепкие пальцы. Паренёк тряхнул рукой.

– Не боись, не сломаюсь, – улыбнулся он.

– На вид не скажешь, – с сомнением сказал Кузьма и присел на кровать к пареньку. – Давно здесь?

– Не очень. До того в другом месте держали.

– А что с тобой? Или… – Кузьма обвёл глазами палату. Камер видно не было, –… по какому делу? – спросил, переходя на всякий случай, на шёпот.

– Не беспокойся, здесь камер нету. Сюда отправляют или, правда, полоумных или тех, кто не опасен. 

– Опасен? – не понял Кузьма.

– Значит, ты не опасен. Но в любом случае, простых сюда не отправят. Значит, им что-то нужно от тебя.

– Им, это кому?

– Пятому отделу или седьмому. Хотя по мне, что одни, что вторые – одного поля ягода.

– Что за отделы такие?

Паренёк внимательно посмотрел на Кузьму, встал.

– А ты здесь как?

– Так влюбился, – вздохнул кузнец. – Убили Марьяшу мою. Вот и попал сюда.

– Ты убил? – тут же полюбопытствовал паренёк и сел на противоположенную кровать, с интересом разглядывая кузнеца.

– Не я… но... я всю дорогу думал. Может и правда свихнулся. А?

– Может, – согласился Стас. – Но по виду не скажешь?

Кузьма растерянно улыбнулся.

– Расскажешь? – наивно спросил паренёк.

– Расскажу.