|
В такие минуты бесполезность собственной деятельности ощущалась особенно остро. В чем счастье? Продать кучу запчастей к тракторам - и вечером забыться беспокойным сном? *** Зозо Буслаева не успела добежать до офиса, когда неожиданный звонок заставил ее схватиться за сумочку и начать рыться в ней в поисках телефона. – Привет! Я никак не мог до тебя дозвониться! - сразу втиснулся ей в ухо торопливый мужской голос. – Привет, Леля! Я была в подвале! Там связи нет! - прощебетала Зозо. При всем своем воображении она не могла придумать другого ласкового сокращения для имени «Леонид». Параллельно Зозо испытывала суеверное смущение. Еще бы - только что говорила о человеке, расставляла ему марьяжные сети, и тут - чик! - звонок. – Как ты? - спросил Бурлаков. – Все как обычно, - сказала Зозо, привычно удивляясь этому бессмысленному мужскому вопросу. Если рассказывать «как ты?» подробно, на это уйдет двое суток. Если же неподробно, то в простом «нормально» нет ровным счетом никакого смысла. Женщины это понимают. Мужчины - нет. – У тебя планы на субботу не изменились? Зозо насторожилась. – А что? Отменяется? – Да нет, не отменяется. Просто хотел уточнить! - заверил ее Бурлаков. - Слушай, хотел тебя о чем-то попросить… ах да… не могла бы ты захватить с собой молочный зуб своего сына? Не сохранился случайно? Зозо споткнулась на ровном месте. – Молочный зуб Мефа? Зачем тебе? - перепросила она недоуменно. – Да пишу я тут одну работку про минерализацию детских зубов… Надо побольше образцов. – А-а, ну конечно! - с облегчением сказала Зозо. - Обязательно принесу! У меня, кажется, был передний. Ну где новый потом откололся… Только с возвратом, да? – Само собой! - пообещал Бурлаков. Они поболтали еще немного, но при этом заметно было, что все главное уже сказано и разговор сползает к финалу. Попрощавшись, Леонид Бурлаков отключил мобильный телефон. – Ай-ай! Не очень-то ты естественно говорил, - улыбаясь, укоризненно попенял маленький гнутый человек с зубоврачебного кресла. Бурлаков облизал губы. – Я нервничал, - признался он. – Ну-ну, дружок! - ободряюще сказал гнутый. - Какие могут быть нервы с нашим-то масштабом? Человек - это звучит гордо! Мы шагаем по галактикам, задувая звезды! Разве не так? Ирония Бурлакову не понравилась. Не для того он четыре года занимался медитацией, подвешивал к лампе амулеты и гладил лысых индийских божков по ожиревшим пузикам, чтобы над ним смеялись. Именно во время медитации и вышагнул к нему из алого круга вокруг лампы странный, точно из пористой глины вылепленный человечек. Очень вкрадчивый, очень гибкий. – Я знаю о тебе все! - сказал тогда человечек. - Твоя судьба передо мной как на ладони! В позапрошлой жизни ты был лошадью! Небольшой такой лошадкой, ближе к пони. В прошлой - тайваньским крестьянином. В следующей, возможно, ты станешь президентом объединенных Америк или, на худой конец, королем Норвегии. Но это при неблагоприятном раскладе. А так - меть выше! Что там какой-то король! – Что, правда? - обрадовался Бурлаков. – Разумеется! Ты имеешь для этого все задатки и отлично это знаешь! Но пока - увы! - придется немного поработать. Потом человечек стал требовать от Бурлакова всяких мелких услуг, и всякий раз Леонид их исполнял. |
