— Гномы не пропали, — утешила я мальчика, — они на лужайке, за домом.

Женщина оказалась невесткой госпожи фон Браун, а дети — ее внуками. Их звали Хильдегард и Геральд. Они собирались ехать в Тироль, к бабушке, старухе фон Браун. Но поезда больше не ходили. И машин до Тироля не было. Впрочем, молодой фон Браун вовсе не хотелось ехать к свекрови. Ее муж, сын старухи, погиб. У молодой Браун была в городе квартира. Но в соседний дом угодила бомба. И теперь в их квартире не было ни окон, ни ламп, а из мебели торчали осколки. Вот они и решили переехать сюда.

Молодая фон Браун была своя в доску. Она сразу поняла, что с моим отцом. Сказала, что своего мужа тоже бы прятала. Но он этого не хотел. Считал, что нет ничего лучше на свете, чем надеть гитлеровскую форму, забраться в самолет и стрелять по английским летчикам. А теперь он мертв. И виновата в этом, считала госпожа Браун, старая ведьма! Она имела в виду свекровь.

Да, молодая фон Браун была наш человек. Дети понравились мне меньше. Они без конца повторяли: «наш сад», «наш дом», «наши деревья». А про дядек в салоне говорили: «наш дедушка», «наш дядя Фридрих». Им разрешили снять чехлы с мебели и развернуть ковры. И у них были ключи к обоим летним павильонам.

На следующее утро я делала свой обычный обход. У проволочной изгороди меня поджидала Ангел с коляской. Сегодня она была особенно разодета — в роскошном бархатном платье, на свежевымытых крутых локонах красовался сиреневый бант. Мою же голову не мыли давным-давно — у нас не было мыла. Я скорчила рожу:

— Бэ-ээээ!

Возле меня возник Геральд и повторил вслед за мной: «Бэ-ээээ!» Ангел потеребила локон.

— Здравствуй, Геральд. Где ты так долго пропадал? Теперь ты здесь живешь? Будешь жить с ней? — Ангел показала на меня.

Геральд повторил свое «Бэ-ээээ!» Ангел еще раз ткнула в мою сторону.

— Эта все время говорит, что у нее есть коляска, а на самом деле у нее ничего нет.

В ответ на это Геральд заорал:

— Есть, есть! Сам видел. Она в салоне. Такая дорогая, что ее нельзя вывозить в сад. Она вся в бриллиантах и жемчугах!

Ангел оторопело уставилась на нас, потом принялась лихорадочно заталкивать кошку в коляску.

— Отпусти кошку! — закричал Геральд.

— Отпусти кошку! — заорала я.

— Это моя кошка!

Появились Хильдегард с моей сестрой. Мы перелезли через изгородь, схватили коляску и принялись сдирать с кошки платье. Кошка царапалась. Наверное, ей было больно: платье было чересчур узким. Наконец нам удалось раздеть кошку. Она вырвалась от нас и побежала, прихрамывая на одну лапу. Ангел стояла рядом и, рыдая, бормотала:

— Какие вы подлые! Это моя кошка. Это моя коляска! Моя! Моя!

Геральд поднял коляску и изо всех сил швырнул ее в кусты смородины. Розовое одеяльце и розовая подушка вывалились. Геральд наступил на одеяльце и запрыгал по нему.

— Это твоя кошка! Это твоя коляска! Это твое одеяло!

Ангел убежала. Мы кидали ей вдогонку камни, еловые шишки и орали:

— Дура набитая! Чокнутая! Беги, беги! Расскажи мамочке!

Потом перелезли через изгородь и кинулись со всех ног домой. Боялись матери Ангела — Архангела. Рванули в комнату дядек. Сестра стала объяснять ребятам нашу игру. Внуки фон Браун тоже были что надо!

Страх господина советника

Разбитые окна

Жаркое и гуляш

После обеда советник с советницей оставили свою виллу. Но не ради прогулки. За ними приехала машина. Они запихали в нее чемоданы и подушки. Часть груза поместили поверх машины, привязав его веревками.