– Быстро излагай, у меня дел навалом.

– Простите, вы позволите мне присесть?

Крашеная блондинистая голова медленно поднялась. На Пилигрима уставились два изумлённых светло-карих глаза. Обычная реакция.

Мама считала, что Пилигрим свободно владеет тремя разновидностями русского языка – от уличного сленга и мемов блогосферы до «ройял русиш». Пилигрим не разочаровывал. Хотя на самом деле подвластных ему диалектов было как минимум пять: приклей к перечисленному офисное суахили и изощренную Гоблином нецензурную лексику. Офисное суахили маму вряд ли бы взволновало (зря!), а вот подражание Гоблину почему-то не доставляло. Пилигрим маму любил, хотя и стеснялся этого пережитка младенчества, поэтому заменял в комповых комментах некоторые буквы недозволенных слов. Смотрелось мило, но наивно – как фиговый листик на причинном месте. Некоторые собеседники Пилигрима поносили за излишний аристократизм, некоторые прикололись и последовали примеру, преображая великий и могучий. Мама ничего не понимала, поэтому была довольна. Пилигрим знал, что она иногда шарит в его компе, но не сердился: женщина, что с неё взять.

– Присаживай…тесь.

Крашеная блондинка в небесно-голубом костюме, не скрывающем пышных форм, явно растерялась. Ничего тётка, симпотная. Ей бы сбросить немного. Пилигрим уселся в гостевое кресло и осведомился:

– Елена Алексеевна, если не ошибаюсь?

– Она самая. С кем имею честь?

– Дмитрий Заславский.

Пилигрим привстал и поклонился, озвучивая мирское имя. Руку тянуть не стал: Дедал внушил, что такой милости нужно дождаться от дамы. Дама руку не подала, потому что окончательно утратила градус адекватности.

– В нашей семье хранится фамильный раритет. Школа сомнений не вызывает – безусловно фламандцы. Есть расхождения в датировке. Я считаю, что это Рогир ван Вейден, то есть начало шестнадцатого века. Дедушка склоняется ко второй половине пятнадцатого. Нам хотелось бы разрешить противоречия.

– Вы собираетесь её продать? – отмерла дама.

– Не исключено, – скромно заметил Пилигрим. – Простите, сколько будет стоить экспертиза?

Дама окончательно пришла в себя и пустилась в пространные объяснения. Пилигрим кивал, делая зарубки на память. Визит блондинки в качестве гесты обойдётся Дедалу в триста американских тугриков. Просвечивание и всякая другая дребедень – значительно дороже.

– Давайте для начала взглянем на картину, – предложила дама. – Кто знает, вдруг она окажется копией?

Пилигрим чуть было не прокололся, заявив, что скопизженных полотен Дедал дома не держит, но вовремя прикусил язык.

– Могу я записать ваш номер телефона? – осведомилась блондинистая дама, вооружившись ручкой с плавающим внутри корабликом.

– Прошу. Наверное, лучше городской? – наивно спросил Пилигрим.

Дама окончательно оттаяла. Видимо, до сих пор не была уверена, что не столкнулась с новой формой молодёжного прикола.

– Это было бы просто замечательно!

Пилигрим продиктовал ей номер Дедала. Придётся нанести визит обожаемому родственнику. Ничего. Время детское.

– Всего доброго.

На этот раз дама протянула ему левую руку. Пилигрим, обученный Дедалом, не стал тянуть её вверх, как на сеансе лечебной гимнастики.