Стив промолчал в ответ.

– Можешь не отвечать – и так понятно, – резюмировал Слепцов.

«Знает ведь все, сволочь! Опять завилял», – подумал Комов.

– А в чем заключалось содержание вашей беседы?

– Мы согласовывали совместные действия.

– Какие еще действия, какие у вас могут быть совместные действия? – Слепцов удивленно вздернул брови. – Будущие диверсии, теракты и сколько за них заплатят? Это вы обсуждали?

Англичанин молчал, но заговорил Комов.

– Послушай-ка, лимонник. Если ты продолжишь кривляться, то мы из тебя все жилы с кишками вытянем. Все равно все расскажешь. А потом твой трупик зароем в лесах Подмосковья. Знаешь песенку: «И никто не узнает, где могилка моя»? Пошел в театр с любовницей и пропал. Скорее всего, подумают, что у нее задержался и забылся за половыми упражнениями. Недельку подождут, а потом начнут искать. Естественно, не найдут, и дело повиснет навечно. Давай выкладывай все как на духу.

Комов, когда требовалось, прессовал жестко, мало кто мог такое выдержать. А Стив Грант не был профессионалом, а лишь посредником. Впрочем, губарей не интересовало, кто ему давал поручения, их интересовало участие Коганова в этих поручениях.

– Что ты передавал Коганову? – задал очередной вопрос Слепцов.

– Рекомендации по работе с антисоветским подпольем, дезертирами, предпочтительные объекты для террористических актов, советы по саботажу в отдельных отраслях промышленности. Коганов потом отчитывался и получал вознаграждение. Большие деньги.

– Ты знал такого Альберта Зимку? – спросил Алексей.

– Слышал. Его нужно было связать с Армией Крайовой, – пояснил англичанин.

«Это куда ж мы залезли?! – подумал Комов. – Это не наш уровень и вне нашей компетенции. По крайней мере, на этом уровне».

Он посмотрел на Стива, сидящего возле стены, – ему так и не предложили вернуться на табуретку, а сам он не решился.

– Да сядь ты по-нормальному – разговор по существу пошел.

Комов состроил на губах улыбку и подмигнул бедолаге.

Допрос длился еще часа два. Слепцову даже пришлось сменить в магнитофоне пленку.

– Посиди пока у нас, – сказал Комов Стиву на прощанье. – Здесь для тебя безопасней будет – в серьезные игры ты ввязался, где человеческая жизнь ничего не стоит. Кормить тебя будут нормально. А дальше… А дальше не знаю – как судьба вырулит.

– Надо идти к Волошину – пускай разгребает, – предложил он, когда они со Слепцовым покинули камеру. – Это не наши дела.

– Однозначно, – согласился Слепцов. – Пленку с записью надо спрятать поглубже на всякий неожиданный случай. А я вместо нее напишу протокол. Стив подпишет – куда он денется.

Он прекрасно понимал, о чем говорит.

В тот же день Комов пошел к Волошину, подробно доложил о театральной операции и отдал протокол допроса Стива Гранта. Рассказал о наличии магнитофонной записи допроса, – мол, когда понадобится, то предъявим.

– Я не нужен больше по этому делу? – спросил он Волошина.

– Не нужен. – Волошин поморщился. – И я скоро буду не нужен.

На следующий день майора Волошина вызвал к себе начальник управления.

«Зачем я ему понадобился? – подумал Волошин. – Ему все доложено. Вопросы какие-нибудь появились?»

Но ситуация оказалась намного интереснее. Когда он вошел в кабинет начальника, там сидел полковник с эмблемами МГБ.