«Этот еще что здесь делает?!» – подумал он.

Начальник управления предложил Волошину присесть и, указав рукой на незнакомого офицера, сказал:

– Вот полковник Маслов предъявляет к нам претензии. Требует выдать им британского дипломата.

– Какого дипломата? – попытался разыграть дурака Волошин.

– Не надо умничать, – осек его полковник. – Того дипломата Стива Гранта, которого вы задержали в Большом театре по непонятной причине. Передайте его нам. Мы с ним поговорим и отпустим – вам хлопот меньше.

«Как-то раскопали. Умеют работать», – оценил Волошин.

– А кто требует? – встрял в разговор начальник управления.

– Комиссар Коганов.

– На бумаге это требование изложено с соответствующей подписью?

– Пока нет, но будет изложено, – сказал Маслов. – Вы же не хотите неприятностей?

– Вот когда будет изложено, тогда и приходите. И британского консула с собой приведите – вы же этого Стива Гранта ни в чем не обвиняете? А у нас свои резоны – вот мы их консулу и предоставим. Вы свободны, товарищ полковник.

Полковник побледнел. Он не привык, чтобы его выставляли как мальчишку.

– Это ведь дело по нашему ведомству.

– И нашему тоже. Почитайте совместный приказ Меркулова и Берии.

Представитель МГБ больше не стал задавать никаких вопросов. Он резко встал и, не попрощавшись, покинул кабинет.

– Напугал ежа голой задницей. Грозит, понимаешь. Возомнили о себе, – сказал начальник управления, поморщившись. – Коганов начал себя вести как крыса, загнанная в угол. Возобновите слежку, чтобы не сбежал куда-нибудь, как этот из Вильнюса, фамилии не помню. А британских дипломатов они приглашать не торопятся, иначе прихватил бы кого-нибудь их них. А самим и предъявить этому Стиву нечего, да они и не будут копать. В конце концов, заберут у нас этого англичанина, чует мое сердце. Не мытьем, так катаньем. И протокол допроса потребуют, или сам Стив им все расскажет. Для Коганова он чрезвычайно опасный свидетель – поэтому его либо сдадут просто так в посольство, мол, ошиблись, извините, либо он помрет где-нибудь невзначай. Скорее всего, второе. У Коганова это запросто. Как же его настоящая фамилия? Неужели Коган?! А мы останемся с носом. Еще предъявят что-нибудь. А нам самим что-либо предъявлять чревато непредсказуемыми последствиями.

Начальник управления задумался. Его раздумья прервал Волошин:

– У меня есть предложение. Надо идти к Берии Лаврентию Павловичу – у нас есть что предъявить.

Начальник аж подпрыгнул от неожиданной инициативы.

– Кто пойдет, с чем пойдет?

– У нас имеется полная магнитофонная запись допроса англичанина. В протоколе лишь часть. Он много чего интересного рассказал. А пойду я, типа, нарушая все уставы и субординацию. В случае удачи никто об этом и не вспомнит, а если неудачно, то вы меня накажете по всей строгости и скажете, мол, молодой, горячий, исправим, воспитаем. Вы сможете мне организовать эту встречу? А то ведь впритык успеваем, если вообще успеем.

Волошин застыл в ожидании.

– Наверное, смогу, – немного подумав, ответил начальник. – Есть у меня выход на одного из его секретарей. Обоснуем, что имеются данные, которые можно показать только ему, товарищу Берии. Он прекрасно представляет все интриги и шашни внутри ведомства, поэтому поймет. Да и вообще Лаврентий Палыч шибко любопытный. Только запись допроса дайте мне сначала послушать.

В бюро пропусков на Лубянке проблем не возникло, пропуск Волошину был заказан. Охранник при входе попросил открыть папку, посмотрел на магнитофонные ленты и сказал с безразличным тоном:

– Проходите.