– Хорошо, хорошо, базара нет. Меня Миколой кличут.

«Видимо, недавно откинулся из зоны, толком не оклемался, и его для начала приспособили хату сторожить», – прикинул Фомин.

– На нет и суда нет. Давай, Микола, дуй в магазин за бухлом и жратвой. Бухла много не надо – пару пузырей. И не чуди – чревато последствиями.

Сторож двинулся к выходу, Фомин последовал за ним. Выйдя на улицу, они разошлись в разные стороны: сторож в магазин, а Фомин к машине.

Водитель, открыв капот, копался в моторе. Почувствовав легкий толчок в плечо, он резко обернулся.

– Не пугайся, свои, – успокоил его Фомин. – Слушай, Федя, посиди с ребятами в доме, выпей, закуси, в картишки сгоняй, а вечером поедем. Чего тебе здесь торчать.

Он страховал себя от случайностей, а водитель сразу же согласился.

«Хорошие ребята, заботятся, не держат за какого-то прислужника, в отличие от нашего начальника», – подумал водитель.

К даче полковника, начальника Одесского управления НКВД, добрались в сумерках. Бойцы, одетые в темные комбинезоны и вооруженные пистолетами, выбрались из машины и растворились в темноте. С Фоминым остался один из них с позывным Доктор. Он до войны окончил медицинское училище, а на фронте оказывал первую медицинскую помощь бойцам разведроты Комова во время разведывательных операций, хотя и сам в них активно участвовал.

– С собаками разберись, – приказал Фомин.

– Слушаюсь.

Доктор скрылся в густеющих сумерках. Вернулся он через несколько минут.

– Я в мясо заправил лошадиную дозу транквилизатора. Собачки или впадут в состояние расслабленной эйфории, или, скорее всего, просто уснут.

Операция была детально спланирована, каждый играл свою роль. Двое бойцов зашли в заднюю, неосвещенную часть участка, перемахнули через забор и затаились по углам дома рядом с крыльцом. Неожиданно перед воротами некто в сильной нетрезвости заорал песню: «Артиллеристы, Сталин дал приказ!»

Язык у него заплетался, но он упорно продолжал солировать, а потом заорал:

– Эй, в доме, кто там есть! Выходи, бухнем за здоровье товарища Сталина. Или ты отказываешься выпить за здоровье товарища Сталина? – От удара ногой ворота содрогнулись. – Чего засухарился, в портки наложил? Эй, засранец!

В соседних домах в окнах зажегся свет, но на улицу никто не выходил, зная, кому принадлежит соседняя дача – влезать в непонятное толковище себе дороже. В окно полетел камень, раздался звон разбитого стекла.

Один из охранников не выдержал и вышел на крыльцо.

– Ну, ты, пьянь, заткнись и вали отсюда, а то стрелять начну. Считаю до трех.

Но до трех досчитать он не успел – из-за угла выскользнула тень, и страж, получив удар рукояткой пистолета по загривку, медленно осел. Поперек крыльца спал огромный пес и лишь подергивал ушами во сне. Второй охранник находился в боковой комнате и с аппетитом уплетал селедочку под водочку. Так он и упал со стула, держа вилку в руках. Стражей быстро упаковали и уложили поперек лежака. Чтоб не упали. Приказ был никого не убивать и лучше не калечить. Охрану отработали быстро и без шума.

Появился Фомин, оставив одного из бойцов на улице. В нижнем холле никого не оказалось. На второй этаж вела деревянная лестница.

– Оставайтесь пока здесь. Без повода не вмешивайтесь. Сам разберусь.

Он мягким шагом пантеры поднялся на второй этаж и приоткрыл дверь. Она даже не скрипнула. Полковник сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Внезапно ему в затылок уперся ствол. Что это именно ствол, а не какая-нибудь железяка, полковник ничуть не сомневался. Чья-то рука сдернула лежащий на столе его пистолет в кобуре.

– Не суетись, бесполезно, – раздался спокойный голос.