Я внимательно посмотрел на карту — заштрихованные участки находились главным образом на Левом берегу. Даже урезанное до такого состояния пространство выглядело обескураживающе: сколько же времени уйдет на поиски проклятого дома!

Однако Жан ещё не закончил:

— Я выделил те улицы, которые ведут к Эйфелевой башне. Они отмечены красным. На этих четырех километрах их сорок девять. Вы слышали шум проезжающих машин в восемь утра — стало быть, те улицы, по которым нет сквозного движения, исключаем.

— Один из моих сотрудников начал обход этих улиц рано утром. Пешком это единственная возможность. Жан сейчас составит ему компанию.

— За сегодняшний и завтрашний день все обойдем, — пообещал Жан, складывая карту.

— Действуй! — подбодрил его Баум. Когда за Жаном закрылась дверь, Баум повернулся ко мне:

— Ну, как там в Кельне?

Когда я говорил ему, что собираюсь в Германию, то Кельн не упоминал.

— Это вам майор доложил, что я был в Кельне?

Баум взглянул на меня с изумлением, но тут же рассмеялся:

— Он и правда похож на военного. Только вовсе он не майор.

— Зачем вы за мной следите, да ещё в открытую?

— Просто приглядываю за вами. Вам ведь угрожает опасность, а сами вы не склонны беречься. Ну и мне интересно стало, что это вас потянуло в Кельн, когда у нас с вами и в Париже дел полно. Чей это, к примеру, адрес Леопольдштрассе, 34?

— Одного субъекта по имени Мюллер.

— Мюллеров в Германии пруд пруди.

— Иоханнес Мюллер, из Лионского департамента СД, служил при Барбье.

— Я думал, он умер давно…

— А он жив себе. Я его повидал, и теперь у меня есть одна микропленка, которую я бы охотно посмотрел вместе с вами.

— Тогда едем в Archves Nationales — Национальный архив, — поспешно сказал Баум, — Моя машина внизу. По пути расскажете, кто такой Р. Брансон…

Пока мы по мосту Понт-неф пересекали Сену, я успел рассказать ему о Брансоне, изменив все факты, кроме адреса "Родез, до востребования", поскольку Бауму все равно он был известен от биржевого маклера.

— Имя "Брансон" я узнал от Пабджоя, — сказал я, — и он же назвал мне биржевого маклера — Робертон. Понятия не имею, откуда ему известны эти люди. Я даже не предполагал, что они связаны с делом Маршана. С Пабджоем вечные проблемы, — пожаловался я, — Скрытен до абсурда. На уровне психоза.

Баум внимательно следил за уличным движением и заговорил только, когда мы добрались до места:

— Надеюсь, между нами установилось взаимное доверие, — казалось, он целиком занят выбором места для парковки.

— Разумеется, — бодро подтвердил я.

В архиве он заказал микрофильм лекций по Римскому праву. Заодно нам дали проектор. Я достал из кармана три отрезка пленки и первый из них, помеченный как J-1, заправил в проектор. На экране появилось изображение плотно исписанной страницы. Баум навел изображение на фокус, и слова стали различимы. Сверху стояло: "Служба безопасности Абвера, Лион".

"Я, Андре Маршан, настоящим подтверждаю факт моего сотрудничества со службами Третьего Рейха в установлении законности и порядка на оккупированной территории Франции и в выявлении и предании суду засланных из Лондона агентов-голлистов и членов прочих нелегальных террористических организаций.

Подписано без всякого принуждения по собственной воле 19 января 1943 года в 16.