Мужчины поднялись наверх.

— Машину вы можете поставить в гараж, — сказал Виталий. — Я сейчас открою его.

— Минуту, Виталий Иванович! — наконец, подал голос участковый, который повсюду сопровождал их. — Мне нужно поговорить с вами пару минут. А потом я попрошу товарища Егора, извините, не знаю вашего звания, подбросить меня до развилки.

— Тогда, может быть, выйдем на улицу? — сказал Егор. — Раз уж всё равно ехать…

Они вышли на воздух, и участковый отошёл с Виталием в сторонку.

Сербин закрыл багажник и сел в машину, ожидая старшего лейтенанта.

Поговорив минут пять с Виталием, он сел в машину и виновато посмотрел на Егора.

— Извините, что напрягаю вас! — сказал он. — Но по другому мне не добраться, а я и так много времени здесь потерял.

— Всё нормально! — сказал Сербин. — Я рад вам помочь, Игорь.

Высадив участкового недалеко от моста через реку Шахе, Сербин заглушил двигатель и закурил. И только теперь заметил, что его руки мокры от пота… Чувство реальной опасности редко подводило его на войне, и он знал, что это чувство не вызвано разыгравшимся воображением. Он знал: что-то идёт не так, что опасность рядом…

Разум требовал: уезжай, немедленно уезжай отсюда…

Сербин долго сидел, не шевелясь, лишь сжимая и разжимая лежащие на руле пальцы.…

Рука сама потянулась к ключу зажигания… Он медленно развернулся и поехал к «Замку»…

Глава 6

К «Замку» он подъезжал медленно, внимательно осматривая окрестности.

Ворота гаража были открыты, и он сразу же заехал внутрь удобного бокса.

Закрыв машину, он вошёл в открытую внутреннюю дверь, которая, как он помнил, выходила в небольшой холл, и располагалась напротив двери в обеденный зал.

Он открыл эту дверь и шагнул в столовую…

И тут же почувствовал лёгкое движение за спиной, и в затылок ему упёрлась холодная сталь ствола.

За столом сидела Дарья и незнакомая Сербину девушка в изорванном медицинском халате, под которым видна была тонкая ночная сорочка. Женщин держали под прицелом два давно небритых парня, вооружённых автоматами. Виталия не было видно.

— Ты только не дёргайся, землячок, — раздался сзади голос с лёгким армянским акцентом. — Сложи руки на затылке и тихо иди к столу.

Сербин подумал, что такое же состояние, как сейчас, он всегда ощущал перед боем. Состояние высшего нервного напряжения, от которого прошибал пот и немели мышцы, которое иногда становилось непереносимым. И только с первыми выстрелами, почувствовав дрожь автомата в руках, он мгновенно успокаивался, и тогда остановить его было невозможно. Разве что, пулей. То же самое происходило и сейчас. Он предчувствовал опасность и, наконец, столкнулся с ней. И тревога исчезла, уступив место холодной, расчётливой злости. Эта злость в их среде называлась просто — готовность к бою.

Сербин шёл медленно, привыкая к новой обстановке, и его грубо ткнули в затылок стволом. Но он не ускорил шаг.

Дойдя до стола, он остановился.

— Можешь сесть и опустить руки!

Сербин сел и, наконец, увидел того, кто отдавал приказы.

Лет двадцати семи на вид, высокий, черноволосый, с жёсткими карими глазами. Одет он был в дорогие джинсы и фирменную рубашку с распахнутым воротом.

Он сел напротив Сербина, направив ствол ПМ ему в грудь.

— Я видел твоё напряжение, землячок, когда ты уезжал с участковым. И подумал. что ты умнее и не вернёшься сюда… Но ты вернулся и прибавил нам хлопот.

Сербин тем временем изучил остальных бандитов и решил, что они обычные уличные отморозки.