К счастью, ответа Эмерсона я не расслышала. Мое внимание привлек один из спутников нахального виконта. Во мне тотчас пробудилась сыщица. Незнакомец избавился от тюрбана невероятных размеров, и голова его вспыхнула огнем. Не менее примечательным было и лицо. Я так и впилась в него взглядом.

Надо же, как похож на нашего мистера Немо! Впрочем, приглядевшись, я поняла, что сходство поверхностное. Черты лица у незнакомца были не столь острые, сложение более изящное, а облик куда ухоженнее. Именно этого человека я видела в Каире.

Смущенный моим пристальным взглядом, молодой человек переступил с ноги на ногу и неуверенно улыбнулся.

– Добрый день, мадам.

Я даже забыла на мгновение о своем вспыльчивом супруге. К счастью, своевременное вмешательство Рамсеса спасло виконта от телесных повреждений. Мой сын заинтересовался его лошадью.

– Верно, юный археолог, это не конь, а ураган! – И виконт расхохотался самым дурацким образом. – Хотите прокатиться?

– Рамсес, – крикнула я, – не смей!..

Но Рамсес уже вскочил в седло. Он наверняка слышал мой истошный крик, но притворился, что оглох.

Наездником он был неплохим, но верхом на огромном белом жеребце выглядел малюткой. Эмерсон наблюдал за происходящим с глупой улыбкой: гордость за сына боролась в нем со страхом. Я схватила мужа за руку:

– Останови его, Эмерсон!

– Не беспокойтесь, – его светлость снова рассмеялся, – Цезарь безобиден, как котенок.

Вокруг «котенка» собрались наши работники, гордые Рамсесом.

– Ничего с ним не случится, госпожа, – успокоил меня по-арабски Абдулла. – Наш Рамсес и со львом управится.

Не успел Абдулла договорить, как рядом, едва ли не у меня над ухом, прогремел выстрел. «Котенок» встал на дыбы и с места взял в карьер. Как Рамсес ни прижимался к его спине, как ни цеплялся за гриву, я с ужасом понимала: еще немного, и он свалится... Ноги не доставали до стремян, а руки были слишком слабы, чтобы удержать поводья.

Несколько секунд все мы стояли как завороженные. Первым пришел в себя Эмерсон. Никогда еще не видела, чтобы человек бегал с такой скоростью, но пешему не под силу догнать испуганную лошадь. Его светлость оказался куда проворнее, чем можно было ожидать.

– Спокойствие, мадам. Я спасу вашего малыша! – крикнул он и бросился к лошадям, которых держали под уздцы двое конюхов, но тут же был сбит с ног.

В следующий миг какой-то человек взлетел в седло, а еще через мгновение всадник скрылся в клубах пыли. Я только и успела заметить длинные полы его балахона, взметнувшиеся, как крылья.

Наши работники тоже не остались без дела: с дикими криками они помчались за Эмерсоном. После некоторого замешательства виконт и его спутники оседлали лошадей и поскакали за Рамсесом. Конюхи переглянулись, пожали плечами и поудобнее устроились на земле, словно зрители в партере.

Сегодня давали бенефис. С Рамсесом в главной роли. То ли случайно, то ли благодаря усилиям маленького седока конь описывал по пустыне широкую дугу. Если это было делом рук Рамсеса, то он совершал серьезную оплошность: конь быстро приближался к вади – сухому руслу. Глубину обрыва я из-за расстояния определить не могла, но ширина русла составляла футов десять. Конь, может, и сумеет перемахнуть на другую сторону, но Рамсес во время прыжка наверняка не удержится в седле...

Разумеется, я была вовсе не так спокойна, как можно заключить из моего рассказа. Честно говоря, мое состояние лучше всего описывает расхожее выражение «застыть от ужаса». Помочь сыну я ничем не могла. К тому же в пустыне и без меня хватало бестолковой суеты.

Его светлость опередил своих спутников. При всех своих недостатках – уверена, что успела заметить только небольшую их часть, – верхом он ездил так ловко, словно родился в седле.