– Так велит ему долг офицера.

– Мало ли что велит долг. Что он сделает, по-вашему? Вы можете поручиться словом офицера, что Лабунский поступит как нужно?

– Сложно сказать, как нужно поступить в такой ситуации, господин подполковник.

– Это совсем не сложно, поручик. Врага нужно обезвредить. А Анна Губельман сотрудник ЧК. Значит она наш враг. Зачем мы затеяли Белое дело? Чтобы щадить врагов?

– Вы правы, господин подполковник.

И Васильев решил сам навестить место проживания корнета бывшего лейб-гвардии уланского полка…

***

В общей временной казарме Лабунского не оказалось. Дежурный сказал, что корнет проживает на частной квартире вместе с командиром роты штабс-капитаном Штерном.

– И где она находится?

– Совсем недалеко отсюда. Я дам вам провожатого. Он вам все покажет. Юнкер Слуцкий!

– Здесь, господин поручик.

– Проводите поручика к дому, где проживает ваш командир.

– Есть, господин поручик!

Васильев, посмотрев на юнкера, сразу понял, что перед ним не военный.

– Из студентов? – спросил он.

– Так точно! В прошлом студент Харьковского императорского университета!

– Не стоит так кричать, юнкер. Мы не на плацу.

– Дисциплина прежде всего!

– Это верно. Но сейчас мы с вами можем поговорить просто, как товарищи по оружию. Я ведь знаю корнета Лабунского. Мы с ним пересекались в Ростове. Тогда мы оба еще не служили в дивизии Михаила Гордеевича Дроздовского. Вам понравился командир взвода?

– Да, хотя есть более …, – юнкер осекся, поняв, что мог сболтнуть лишнее.

– Более достойные? – продолжил Васильев.

– Я не о том, господин поручик. С соседней роте все командиры взводов имеют награды с германской войны. А наш корнет не имеет. Я это имел в виду.

– А с чего вы взяли, что у корнета Лабунского нет наград?

– На его кителе их нет.

– Ваш командир за годы германской войны заслужил орден Владимира четвертой степени, Святой Анны четвертой степени и Станислава третьей степени.

– Вот как? – удивился юнкер. – Но он никогда не говорил о своих наградах.

– Лабунский скромен. И в этом нет ничего плохого.

– Мне он показался штабистом.

– Штабистом?

– Холенный словно адъютант. Одет с иголочки. Всегда следит за собой. Словно и войны нет.

– Совсем недавно я видел его иным. Но сейчас и я стараюсь следить за внешним видом.

– Вы иное дело. Вы при штабе. А он боевой офицер.

– Странный у вас взгляд на то, каким должен быть внешний вид офицера, юнкер.

– Да и этот его любимчик не вызывает особой симпатии.

– Любимчик? Вы о ком, юнкер?

– Уже несколько дней как в составе нашего взвода появился молодой юнкер. Вчерашний гимназист. И корнет взял его под свое особое покровительство.

– Особое? И чем же так выделяется этот юнкер?

– Никому не известно. Ничего достойного он пока не сделал. Разве стреляет из винтовки отлично.

– Гимназист?

– Такого результата на стрельбах у нас не показал никто.

– Возможно, потому Лабунский его и приблизил. Настоящих солдат мало, юнкер…

***

Дома поручик корнета не застал. Зато в соседней комнате был командир роты Штерн.

– Господин поручик! Вот так встреча.