|
На душе погано, думать не хочется. Как скоро Ольге доставят документы? Штаб седьмой дивизии – у линии фронта. Если послать курьера обычным порядком, за день не управится. До этого Ольгу не увидеть, а хочется. Очень… Открывается дверь, и в палату впархивает Лиза. В руках ее стопка газет. – Филипп Константинович велел вам почитать! – сообщает довольно. Ой ли? Наверняка – просто отнести, но Лиза повеление переиначила. Появилась возможность находиться подле предмета обожания и быть ему полезной. Спорить не стану. Будет у меня живая аудиокнига. Лиза устраивается на стуле. – Сначала вести с фронтов, – заказываю тему. Лиза читает. На фронте затишье, даже о перестрелках не сообщают. Хорошая весть: немцы не знают о предстоящем наступлении, иначе зашевелись бы. Или я не прав? Историю Первой мировой войны знаю неважно. Помню, что с соблюдением секретности в Российской императорской армии дела обстояли плохо, а вот немцы были сильны в разведке. Не уверен, что здесь иначе, потому в записке Брусилову напирал на соблюдение секретности. Внял ли он этому? А если внял, то удалось ли секретность соблюсти? Германская шпионская сеть в Минске разгромлена, и я этому поспособствовал. Но шпионы есть и в Москве, не могут не быть. Вдруг пронюхали? – Валериан Витольдович, вы не слушаете меня! – внезапно говорит Лиза. – Извините, задумался. – Может, хотите отдохнуть? – Нет. Прочтите про международные дела. – Вести из за границы? – Именно. Что там в мире? Английская принцесса замуж не вышла? – Нет, вроде, – Лиза шуршит газетами. – Да и рано ей – восемнадцати нет. А что это вас интересует? – Посвататься собираюсь. Секунду Лиза изумленно смотрит на меня, а затем прыскает. – Ох, Валериан Витольдович! – Она вытирает выступившие слезы. – Ну, вы и шутник! – Считаете, не достоин? – держу покер фейс. – Что вы?! – спохватывается она. – Это она вас не достойна. Какая то английская селедка. А вы… Вы… – Она не находит слов и внезапно склоняется надо мной. Газеты летят на пол. В следующую миг меня чмокают в губы. Лиза тут же выпрямляется. Грожу ей пальцем. – Извините, Валериан Витольдович, не сдержалась, – делано смущается Лиза, но в глазах прыгают бесенята. Охмуряет, дщерь Израильская! Вон как смотрит. И глазищи у нее – утонуть можно! – Я, пожалуй, отдохну, Елизавета Давидовна. В сон клонит. Только вы не сидите здесь, а то мне беспокойно. Лиза поджимает губы, но послушно встает. Достает из кармана фартука серебряный колокольчик и ставит его тумбочку. Тот успевает издать мелодичный звон. – Если что, позвоните! Буду неподалеку. Ушла, про газеты забыла. Свешиваюсь с койки и подбираю их с пола. Некоторое время листаю листы рыхлой бумаги. Ничего интересного. Империя живет своей жизнью, и ей нет дела до раненного в голову попаданца. Это, пожалуй, хорошо. В юности хочется стать знаменитым, чтобы тебя все знали и восхищались, с возрастом приходит понимание: суета сует. Чем меньше тебя знают, тем более свободен ты в своих действиях. Бросаю газеты на пол – спать хочется… * * * – Немедленно выйди отсюда! |
