|
Отправляйся в кагал, где тебе самое место. Нечего разевать рот на моего жениха! – Это с каких пор он жених? – С таких. Тебе знать не положено… Открываю глаза. У койки в позах боевых петухов стоят Ольга и Лиза. Лица раскраснелись, кулаки сжаты, сейчас вцепятся друг другу в волосы. Этого еще не хватало! – Девочки, не ссорьтесь! Соперницы оборачиваются ко мне. Глаза горят, лица выражают решимость нанести побои и прочие телесные повреждения. Сейчас попаду под раздачу. – У меня от ваших криков голова разболелась. Проняло. Смутились. – Елизавета Давидовна, оставьте меня с ее императорским высочеством. У нас важный разговор. Видите, у нее папка? Ольга и вправду прижимает локтем к боку папку из серого картона. Лиза раздувает ноздри – красивый у нее носик! – презрительно фыркает и уходит с гордо поднятой головой. Ольга провожает ее многообещающим взглядом. Не хотел бы я, чтоб на меня так смотрели – Лизу надо спасать. Ольга поворачивается ко мне. – Что тут происходит? Не успела отвернуться, как эта фифа уже подле тебя. Ты ее позвал? – Не виноватый я! Она сама пришла. Шутку не заценили – Ольга не видела этого фильма. Поджала губы и сверлит меня взглядом. – Я ранен, доктор прописал мне постельный режим. Сиделок выбирать не могу. Кто приходит, тот и сидит. – И она не замедлила этим воспользоваться. Что у тебя с ней? – Ничего. Сидела, газеты читала, – указываю на сложенную на тумбочке стопку. Лиза их подобрала с пола. – Я не виноват, что некая девица испытывает ко мне чувства. Повода этому не давал. – Ладно! – Ольга кивает, подходит к койке и устраивается на стуле. – С ней я позже разберусь. Для начала – с тобой! – Она кладет папку на колени и развязывает тесемки. От ее тона ежусь. Сейчас меня распнут и будут тыкать копьем. И никто не виноват – сам напросился. – Здесь все твои бумаги, – Ольга достает из папки листы. – Нашлись в архиве медицинского управления фронта. Их переслали туда после того, как тебя перевели в лазарет. М да, не подумал. – Хорошо, что никто не удосужился в них заглянуть. Я это специально узнавала. Смотри! – Ольга протягивает мне лист. Так… Немецкий язык, готический шрифт. Секретарь ректора Берлинского университета свидетельствует своей подписью, что подданный Российской империи Валериан Довнар Подляский окончил два курса факультета философии. В науках успевал не шибко, что не удивительно. Некогда моему донору было учиться, он в казино в карты играл. – Ты говорил, что учился медицине в Мюнхене, – тоном прокурора продолжает Ольга. – Оказалось, что в Берлине и философии. Как это понимать? – Я врал. – Почему? – Позже объясню. Давай другую бумагу. Огласите весь список, пожалуйста! Интересно знать компромат на себя. Да и объяснение хочется оттянуть. Меня потряхивает. Ольга супит брови, но сдерживается. Забирает у меня свидетельство и протягивает следующий листок. Что тут у нас? Прошение Довнар Подляского о зачислении его полк вольноопределяющимся. Аккуратные, ровные строчки, стандартный текст. Что с этим не так? – Почерк не твой, – говорит Ольга, забирая у меня прошение. – У меня есть твои письма. Вот это, – трясет она листком, – писал другой человек. – Это все? – Да. Тебе мало? Изволь объясниться! – Пожалуйста. Как ты уже поняла, я не Довнар Подляский. – А кто? Ольга не ждала такого ответа и, похоже, растерялась. – Майор медицинской службы Российской армии Игорь Олегович Иванов. Человек из другого мира и времени. – Как это может быть? – бормочем она. – В деле есть твоя карточка. На ней ты в мундире вольноопределяющегося. |
