Старшая царевна Катерина Иоанновна была любимицей дяди. Она не отличалась образованностью. Несмотря на то что ее воспитывали немцы-гувернеры, Катерина не научилась даже свободно говорить по-немецки и впоследствии только понимала этот язык, но изъяснялась на нем неохотно и нехорошо. Маленькая, преждевременно располневшая до чрезмерности, с черной косой, белолицая, она не была красива; зато обращала на себя всеобщее внимание непомерной болтливостью, громким смехом, беззаботностью и особенной способностью говорить все, что только взбредет в голову. Она рано стала интересоваться мужчинами и всегда отмечала красивых и пригожих молодых людей.

Какие отношения связывали Петра с его племянницей, говорить не принято. Сохранилось свидетельство посланника прусского короля барона Пёльница: «Царь побежал навстречу герцогине Мекленбургской, нежно обнял ее и увлек в комнату, где растянулся на канапе, не закрыв двери и не обращая внимания на тех, кто был в комнате напротив, ни даже на герцога Мекленбургского, действовал в присущей ему манере».

Что же говорить о тех днях, когда она была свободна? По-видимому, поэтому царевна жила в девушках до 24 лет, пока дядя не решился наконец выдать ее замуж.

Герцог Мекленбургский Карл-Леопольд был очень заинтересован в союзе с Россией. Он хотел от Петра «защиты от всех и каждого». С этой целью он просил руки одной из племянниц Петра, подразумевая, что это будет Анна, вдовствующая герцогиня Курляндская. Приближенные остерегали герцога, что невеста стара и не сможет родить наследника, но его вожделение к Курляндскому герцогству было сильнее опасений. Когда мекленбургский посол явился в Петербург просить руки Анны, царь заявил, что отдает герцогу царевну Катерину. На возражения посла он ответил, что в случае выражения недовольства может легко отправить его в Сибирь.

Ганновер настолько недоброжелательно отнесся к водворению русской царевны в немецкие земли, что даже предлагал царю союз с Англией и поддержку английского флота за отказ от мекленбургского брака.

Российская царица и царевны выказывали служанке Марте, ставшей императрицей Екатериной Алексеевной, небывалое подобострастие, просили у нее помощи и защиты.

Петр был недоволен племянницами. Анна овдовела сразу после свадьбы с герцогом Курляндским, и только непреклонное решение Петра заставляло ее жить в Прибалтике. У нее не было ни власти, ни средств. Подачки, выделяемые царем, были малы и нерегулярны.

Екатерина, прожив несколько лет со своим герцогом Мекленбургским, самовольно вернулась с дочерью в Россию. Ее не остановил даже гнев Петра: не ужилась с пропойцей и грубияном, и все тут. Веселая Екатерина старалась заманить в Измайлово побольше гостей. Но гости ехали неохотно. Царевны Екатерина и Прасковья устраивали театральные представления, набирая исполнителей и из числа знатных, и из прислуги, сами возились с текстами и гримом. Дочь царевны Екатерины Анна росла при внучатом дедушке Петре в бедности и небрежении.

14 октября 1724 года французский посол Жак Кампредон писал своему патрону: «При царском дворе случилась какая-то неприятность, угрожающая, кажется, некоторым министрам и любимцам царя. Мне еще не удалось узнать, в чем дело. Называют Мамонова, гвардии майора, пользовавшегося до сих пор большой милостию князя Меншикова». Позже удалось разузнать побольше: «Царевна Прасковья родила мальчика». Незаконнорожденный ребенок у царевны, да еще мальчик — претендент на трон. Прасковья обвенчалась с отцом ребенка Иваном Ильичем Дмитриевым-Мамоновым, но брак остался необъявленным. Никаких упоминаний о нем не найти ни в генеалогических сборниках, ни в царских родословных книгах. Нет сведений и о ее сыне. Только начатый и недописанный Андреем Матвеевым портрет — детская головка с сумрачным взглядом широко раскрытых темных глаз.

Что стало с ее сыном, внуком царя Ивана, — неизвестно. Это еще одна тайна Петра.