После победы под Полтавой царь остро нуждался в передышке. Ему нужна была семья, подруга жизни, которая будет делить с ним горечь поражений и радость побед; когда надо, успокоит и пожалеет. В этой роли он видел Анну Монс, которую после долгих размышлений решил простить. Как видно, ни измена, ни длительная разлука, ни явное нежелание Анны быть с ним рядом не имели для него значения. Напрасно Меншиков убеждал царя в порочности и продажности этой женщины, Петр стоял на своем.

Наверное, в Анне было нечто притягательное, что привлекало к ней не только Петра, но и просвещенных и образованных европейцев. «Эта особа служила образцом женских совершенств.

С необыкновенной красотой она соединяла самый пленительный характер; была чувствительна, не прикидываясь страдалицей; имела самый обворожительный нрав, не возмущенный капризами, не знала кокетства, была умна и в высшей степени добросердечна». Такой она виделась немецкому историку Гельбигу. Остается только пожалеть, что он не описал для потомков эту очаровательную женщину.

Ей уже перевалило за тридцать, но она не утратила своей красоты и обаяния. Жертвой ее привлекательности пал немолодой прусский посланник барон Георг Иоганн фон Кайзерлинг.

Удивительно, какую целеустремленность и последовательность проявляла Анна в выборе друзей сердца. Ее избранником снова стал иностранный дипломат, лютеранин, немец. Видимо, отношения фаворитки и посланника были достаточно длительными, поскольку их плодом стал ребенок.

Сентиментальный, упорный и благородный Кайзерлинг как честный человек решил просить разрешения у Петра взять Анну Монс в жены. Кроме того, он искал протекции царя для ее братьев. В ответ на его просьбу царь возбужденно заявил, что «воспитывал девицу Монс для себя, с искренним намерением жениться на ней». Но так как она им «прельщена и развращена», то он ни о ней, ни о ее родственниках ни слышать, ни знать не хочет. Петра поддержал Меншиков, который принялся чернить Анну. Он утверждал, что та — подлая, публичная женщина (Светлейший употреблял более сильные выражения) и он сам развратничал с ней столько же, сколько царь.

Разгорячившись, Меншиков приказал своим солдатам избить Кайзерлинга и выгнать его вон. Бравые служивые с душой отнеслись к делу, отметелили барона и спустили с лестницы. При падении Кайзерлинг получил тяжелые травмы.

Разразился дипломатический скандал. Петр потребовал у Меншикова, чтобы тот принес извинения Кайзерлингу, двух гвардейцев-обидчиков даже приговорили к смертной казни. Но в дело вмешался прусский король и своей властью (но не без ходатайства со стороны Петра) помиловал приговоренных.

Трудно восстановить последовательность событий, старательно скрываемую многими поколениями Романовых. По-видимому, Анна настаивала на браке со своим избранником. Петр «имел низость» отобрать у нее ранее подаренный дом в Москве и далее оказывал давление, чтобы предотвратить этот союз. Анну даже обвинили в шпионстве в пользу Пруссии. Но женщина проявила твердость. Они с Кайзерлингом обручились. В это время дипломат уже был тяжело болен. Венчание происходило, когда Кайзерлинг практически находился на смертном одре.

Баронесса Анна Кайзерлинг стала вдовой, побыв супругой всего около шести месяцев. Мало того, ей пришлось выдержать унизительную тяжбу с братом мужа, претендующего на имущество покойного.

В это время ее поверенными вместо сестры становятся мать и брат. Как видно, генеральша Балк больше не хотела таскать каштаны из огня и рисковать своей свободой и положением ради Анны. «Любезный, от всего сердца любимый братец, — писала Анна Виллиму, — привези вещи и деньги покойного мужа, потому что лучше, когда они у меня, а не у чужих людей».