|
— Уходите! — крикнул он рабам. — Отползайте и разбегайтесь! Тихие щелчки освобожденных тетив — и огненные росчерки прошили ночь, прогудели над головой, ударили в бревенчатую стену, вонзились в землю, разбрызгивая горячие алые капли. Кто-то закричал. Глеб повернул голову. Один из рабов тянул засевшую в боку стрелу, схватившись за полыхающую паклю. А огонь уже перекинулся на его одежду, огонь пожирал плотную ткань и пробовал на вкус человеческую кожу. Вновь зловеще скрипнули выгибаемые луки. И снова весело подмигнули далекие факелы. Ухнуло пламя, вырвавшись из разбитого окна. Сорвались стрелы. — Бежим! — во весь голос крикнул Глеб, вскочил, дернул кого-то, поднимая, о кого-то запнулся, через кого-то перепрыгнул: — Бежим! — Он увидел, как люди зашевелились, крикнул им, чтобы они поторапливались. И помчался во тьму, не слыша, но чувствуя, угадывая, как снова скрипят поспешно натягиваемые луки. Он пытался убедить себя, что не отвечает за этих людей. Он спасался сам и не был обязан спасать их… Загоралась трава — огненные лужи медленно растекались, и ночь отступала от них. Затлела дранка на крыше — окрепший ветер вмиг раздул пламя, взвил искры, рассеял их среди звезд. Глеб мчался прочь от огня. Бежал в спасительную тьму. Кто-то увязался следом — топал, сопел, задыхался. А вокруг кричали люди — одни азартно, словно загоняющие зверя охотники, другие дико — будто раненые животные. Среди пламени, в искрах и дыму метались тени, огненные стрелы беспорядочно полосовали тьму, поблескивало оружие — алое от крови и огня. «Здесь каждый сам за себя, — мысленно разговаривал с совестью Глеб. — И я ничего не могу сделать. Теперь каждый сам за себя…» Какая-то фигура встала на пути — враг, потому что друзья остались за спиной. «Не друзья, — поспешно поправил себя Глеб. — Просто люди, попавшие в одну обойму, в один переплет. И даже не люди. Одноживущие». Он махнул копьем, вышиб клинок из руки противника, ударил врага обратной стороной древка, проскочил мимо. И налетел на дерево. Деревьев было много. Они прятались во тьме, но ветер шумел в кронах, а под ногами мягко пружинила старая листва, и Глеб понял, что оказался на опушке леса. _Ушел…_ Он обернулся. Рыжее пламя рвалось в небо, красный дым стелился по земле, черные силуэты двигались на фоне огня, и даже отсюда Глеб видел, что лица этих людей закрыты костяными масками. Он не сомневался, что это Орден Смерти ищет его тело. — А вот хрен вам, — сказал он по-русски, воткнул копье в землю и присел на подвернувшуюся корягу. Организуют ли они погоню, когда убедятся, что среди мертвых его нет? В любом случае, маленькую передышку можно позволить. Чуть отдохнуть, а потом — уносить ноги… Или?… Спрятаться, затаиться, проследить за этими людьми. Потом захватить одного из них. Взять «языка». И допросить с пристрастием. — Не двигайся! — приказал вдруг кто-то, и Глеб вздрогнул. — Подними руки, раб, — распорядился голос. — Медленно встань, сделай шаг в сторону и повернись. Позади что-то треснуло — словно камень о железо ударился, — короткая холодная вспышка ожалила тьму. |
