— Что ты сделала? — спросил Мор-ам. Даже голос его изменился. В глазах появились слезы. — Что ты сделала?

— Я забрала твою боль. Небольшое колдовство. Это не составляет труда для меня. — Она вновь принялась ходить, а он должен был поворачиваться, чтобы следовать за ней в состоянии полной заторможенности. — Расскажи мне все, что ты знаешь. Расскажи мне, кто ты. Все. Джабал захочет знать.

— Они схватили меня, пасынки схватили меня, они заставили меня…

Она почувствовала ложь и послала боль обратно, наблюдая за тем, как его тело вновь согнулось и приобрело прежнюю форму.

— Я с-стал п-предателем, — заикался изменник, всхлипывая. — Я п-п-продал их, продал других «ястребов» пасынкам. Моя сестра и я должны были остаться жить, даже после того, как Джабал потерял все. Но как нам было выжить? Мы не знали. Но мы были должны. Я был должен. Моя сестра — не знаю. — Она позволила, чтобы боль отпустила его. Слова юноши вырывались со слезами. Он перевел глаза с нее на зеркало. — О боги!

— Продолжай, — сказала Ишад и голос ее прозвучал даже мягко, когда она поняла, что он говорит правду. — Чего хотят пасынки? Чего хочешь ты? Чем ты готов заплатить?

— Заполучить Морута. Вот чего они хотят. Короля нищих. И того человека — их человека, которого, как они думают, захватили нищие. Они хотят вернуть его обратно живым и невредимым.

— Это не шуточное дело.

— Они заплатят — я уверен в этом — они заплатят.

Она развернула записку и внимательно прочла ее, поднеся к свету. Там было многое из того, что поведал ей Мор-ам. Ей предлагали золото. Ей была обещана защита, чему она улыбнулась, но отнюдь не весело. — Здесь упоминается и о тебе, — сказала она. — Они пишут, что я могу передать тебя обратно Джабалу. Как ты думаешь, это позабавит его?

— Нет, — ответил он. Его охватил страх, многократно возросший страх: она могла даже ощущать его запах. Колдунья почувствовала покалывание в нервах.

— Когда несешь послание от мошенников, нужно быть готовым к таким маленьким шуточкам. — Она аккуратно сложила записку, перегнув ее несколько раз, пока та не стала совсем маленькой. Затем раскрыла ладонь, сделав при этом замысловатое движение рукой, и записка исчезла.

Он молча наблюдал за этим трюком фокусника, за этой дешевой комедией базара. Она развлекалась тем, что поражала его, заставив внезапно ярко гореть все свечи, от чего юноша вздрогнул и, как ей показалось, готов был спасаться бегством за дверь.

Представление не подлежало оплате. Он и не пытался сделать этого. Он стоял, не шевелясь, сохраняя, насколько это было возможно для него, чувство собственного достоинства. Тело его было напряжено, на лице пульсировал тик. Ишад сняла колдовство.

Итак, это был мужчина. По крайней мере, остатки мужчины. Остатки того, что когда-то им было. Он был еще молод. Она начала обходить вокруг него, прошла у него за спиной, с левой стороны, обезображенной шрамами. Морам, в свою очередь, поворачивался, следя за ней. Тик на его лице становился все более и более заметным.

— А что если я не смогу сделать то, что они хотят? Я отвергала их предложения и раньше. На этот раз их послание принес ты. Разве это ничего не значит? Чего хочешь лично ты?

— Б-боль.

— А. Это. Да, я могу снять ее на некоторое время. Если ты вновь вернешься ко мне. — Она подошла к нему еще ближе и взяла его обезображенное лицо обеими руками. — С другой стороны, Джабал захочет, чтобы я отдала тебя ему. Он сдерет с тебя кожу дюйм за дюймом. Твоя сестра… — Ишад коснулась губами его губ и еще глубже заглянула в глаза.