|
– Кончайте ломать комедию. – Прошу вас, мистер Дрезден, я не понимаю, о чем это вы. – Он закашлялся, забрызгав ковер мелкими каплями крови. Я разбил ему нос... а может, губу. Он чуть повернул голову с выпученными от страха глазами. – Пожалуйста, не надо меня бить. Я не знаю, что вам нужно, но уверен, мы все можем обсудить. Я взвел курок револьвера. – Уверен, что не сможем. Он побледнел. – Нет, постойте! – Я устал от притворства. Три... – Но я не понимаю... – Он поперхнулся, пытаясь справиться с тошнотой. – Скажите хоть... – Два, – произнес я. – Насчет следующей цифры объяснять не буду. – Вы не можете! Вы не... – Раз, – сказал я и нажал на спуск. В долю секунды между тем, как я произнес «раз» и потянул за спусковой крючок, Винсент изменился. Кожа его покрылась зеленой чешуей, а ноги срослись в длинное извивающееся змеиное тело. Зрачки в глазах сделались узкими, вертикальными, а поверх этой пары глаз появилась вторая, пылающая пара зеленых глаз. Боек ударил по пустому затвору. Щелк. Змея извернулась, готовясь к броску, но я уже отступил в сторону. В дверь вступил Майкл, на его небритом лице застыла угрюмая решимость. «Амораккиус» сиял белым светом. Человек-змея с шипением повернулся к нему. Майкл рубанул мечом плашмя, параллельно земле, но тот поднырнул под удар и, переливаясь чешуей, бросился к выходу. Стоило демону оказаться за дверью, как Саня с размаху огрел его по голове тяжелой доской. Тот приложился подбородком об пол, дернулся пару раз и обмяк. – Вы не ошиблись, – заметил Майкл, убирая меч в ножны. – Давайте-ка унесем его отсюда, пока не увидела какая-нибудь горничная. Майкл кивнул, взял демона за хвост и потащил обратно в номер. Саня заглянул в номер, кивнул и опустил конец четырехфутовой доски на пол; вид при этом у него был вполне довольный. Только сейчас до меня дошло, что он держал ее одной рукой. Ничего себе лапища! Нет, надо, надо заниматься физкультурой. – Славно, – сказал верзила-русский. – Пойду отнесу эту хреновину в машину и вернусь. Когда через несколько минут человек-змея очнулся в углу гостиничного номера, мы с Майклом и Саней стояли над ним. Его узкий язык несколько раз высунулся и спрятался обратно; две пары глаз шарили по помещению. – Где я прокололся? – прошипел он. Последнее слово вышло у него с явным избытком шипящих звуков. – Татуировка, – пояснил я. – У отца Винсента на правой руке под мышкой была татуировка. – Не было там никакой татуировки! – огрызнулся человек-змея. – Возможно, ее просто залило кровью. Вы допустили глупую ошибку – что ж, можно понять. Большинство преступников не отличаются и такой ловкостью. Человек-змея зашипел, беспокойно ерзая по полу; у головы и плеч его вспух капюшон, как у кобры. Майкл достал из ножен «Амораккиус», Саня – «Эспераккиус». Оба клинка залили человека-змею белым светом, и тот с шипением забился поглубже в угол. – Чего вы хотите? – Поговорить, – сказал я. – Видите ли, так все складывается, что вопросы задаю сейчас я. А вы отвечаете. И пока вы на них отвечаете, мы все будем довольны друг другом. – А если не стану? – прошипел человек-змея. – Мне достанется змеиная кожа на новую пару башмаков. Змеиный хвост задергался, свиваясь в кольца и раскручиваясь. Глаза, однако, не отрываясь смотрели на двух рыцарей. – Спрашивай. – Насколько я понял, дело происходило следующим образом: ваша милая компания как-то пронюхала о том, что Церковных Мышей наняли похитить Плащаницу. |
