Алтарь ее - горы, которые еле видны

     Сквозь дождь, золотое шитье на алтарном покрове...

     Идет литургия, и в окна латынью и ветром,

     Стекло сотрясая, вторгается пасмурный хор...

     Секвенция - шум лимузина, который рассек

     Ряды прихожан, в день печали склонивших колени...

     Вдруг ветер сотряс литургию

     На высшей из нот - и все потонуло в дожде,

     Лишь пасторский голос воды отозвался вдали

     Гудению автомобиля...

     И церковь задула огни

     На исходе дождя...

III

     В бумажном листе спит великий египетский Сфинкс...

     Я пишу - и его очертанья сквозят под рукой,

     А поодаль растут пирамиды.

     Я пишу - и, нечаянно глянув на кончик пера,

     Вижу профиль Хеопса...

     Роняю перо.

     Все темнеет. Я падаю в бездну веков...

     В глубине пирамиды я горблюсь под этой же лампой,

     И вся косность Египта хоронит меня и стихи...

     Слышу в скрипе пера

     Смех Великого Сфинкса,

     И огромная, необозримая лапа

     Сметает с бумаги слова -

     И в бумажной пустынности труп фараона

     Не спускает с меня неподвижно расширенных глаз.

     Наши взгляды встречаются,

     И в глубине перспективы

     На пути от меня к моим мыслям

     Плещет Нил и на солнце играют

     Весла, золото и вымпела.

     Это древнее золото - я, саркофаг фараона...

IV

     Тихий угол мой оглох от бубнов!

     Это андалузский перекресток.

     Жар весны и чувственного танца.

     Все на свете разом замирает,

     Цепенеет, ширится, пустеет...

     Белая рука приоткрывает

     В гуще строк заветное окошко,

     Падает фиалковый букетик

     И весенней ночью предстает

     Моему невидящему взгляду.

V

     Где-то солнечный вихрь карусельных лошадок.

     Пляшут камни, деревья, холмы, замирая во мне...

     Ночь в потешных огнях, полдень в лунных тенях.

     И на свет балаганов ворчат хуторские ограды...

     Стайка девушек, радуясь солнцу

     И придерживая кувшины,

     Встречается с буйной ватагой идущих на праздник.

     С мельтешеньем людей, балаганных огней и потемок.

     И обе процессии, та и другая,

     Став одной, остаются двумя...

     А праздник, и отсветы праздника,

     и на праздник идущие люди,

     И полночь, донесшая праздник до самого неба,

     Плывут над вершинами залитых солнцем деревьев,

     Плывут под обрывами выжженных солнцем утесов

     Скользят по кувшинам, венчающим девичью стайку

     И все это вешнее утро - луна над гуляньем,

     И весь этот праздник в огнях - озаренная даль.