А праздник, и отсветы праздника,

     и на праздник идущие люди,

     И полночь, донесшая праздник до самого неба,

     Плывут над вершинами залитых солнцем деревьев,

     Плывут под обрывами выжженных солнцем утесов

     Скользят по кувшинам, венчающим девичью стайку

     И все это вешнее утро - луна над гуляньем,

     И весь этот праздник в огнях - озаренная даль.

     И вдруг будто кто-то тряхнул надо мной решето,

     И пыль этой сдвоенной яви легла в мои руки,

     В ладони мои, где сквозят очертания порта

     И уходят во мглу корабли, не надеясь вернуться

     То белый, то черный песок золотится в ладонях,

     Невесомых, как поступь той девушки, что

     возвращается с тандев.

     Одна, беспечальней, чем эта весенняя даль...

VI

     Дирижерская палочка взмыла,

     И зал наполняет томительно-грустная музыка...

     Она так похожа на детство

     И день, когда в нашем саду

     Я играл у беленой стены и кидал в нее мяч,

     На котором с одной стороны был зеленый пес,

     А с другой - голубая лошадка под желтым жокеем...

     Музыка длится, и вдруг между мной и оркестром

     Вырастает из детства стена, и вращается мяч,

     И носится взад и вперед то зеленый мой пес,

     То моя голубая лошадка под желтым жокеем...

     Весь театр - это сад, мое детство

     Обступает меня, отзывается музыкой мяч

     Все смутней и смутней, и все слитней

     под музыку скачут

     Мой желтый жокей вперегонку с зеленой собакой...

     (Так быстро вращается мяч между мной и оркестром...)

     Я бросаю его в мое детство,

     Он летит по театру, который готов, как ребенок,

     У меня под ногами играть с моим желтым жокеем,

     И зеленой собакой, и вскочившей на белую стену

     Голубою лошадкой... И музыка звонко бросает

     Мячи в мое детство... И так уморительно скачет

     Дирижерская палочка над каруселью жокеев,

     Голубых лошадей и зеленых собак на стене...

     Весь театр - это музыка, ставшая белой стеной,

     Где зеленому псу не угнаться за памятью детства,

     Голубой моей лошадью, загнанной желтым жокеем...

     И на всем протяжении, слева направо - деревья,

     А на нижних ветвях музыканты

     Провожают меня к пирамиде мячей на прилавке -

     И мужчина за ним улыбается в мареве детства...

     Обрывается музыка, словно упала стена,

     И мяч по обрыву скатился на дно сновидений.

     Бросив палочку вслед, обернувшийся черным жокей

     Осадил голубую лошадку

     И с улыбкой склонился, качнув белый мяч на макушке,

     И мяч этот белый исчез у него за спиной.