Нет, в себя я не верю.

     В каждом сумасшедшем доме есть безумцы,

     наделенные уверенностью,

     А я, ни в чем не уверенный, я истинней их или нет?

     Нет, не только во мне...

     В скольких мансардах или не мансардах

     Сидят в этот час самозваные гении?

     Сколько высоких, чистых, светлых устремлений -

     Да, высоких, и чистых, и светлых -

     И, быть может, вполне осуществимых,

     Никогда не увидят дневного света,

     не достигнут слуха людей?

     Мир - для тех, кто родился его покорить,

     А не для тех, кто мечтает об этом, хоть и

     с полным правом.

     Я вымечтал больше, чем Наполеон завоевал.

     Я прижал к груди род людской крепче, чем Христос,

     Я разработал доктрины, которые Канту не снились.

     Но я есмь и останусь, наверно всегда, человеком

     с мансарды,

     Хоть живу и не там.

     Я останусь навеки "не родившимся для этого",

     Я останусь навеки "тем, кто имел основания...",

     Я останусь навеки тем, кто ждет,

     что ему распахнется

     калитка в стене, изначально лишенной калитки,

     Тем, кто, в курятнике сидя, гимн Бесконечности пел,

     Тем, кто Господа глас услыхал в глубоком колодце.

     Верить в себя? Нет. И в ничто другое.

     И на воспаленную мою голову обрушивает Природа

     Свое солнце, свой дождь, ветер,

     ерошащий мне волосы,

     И все прочее, что придет или должно прийти,

     а может и не прийти.

     Сердечники, рабы далеких звезд,

     Мы завоюем мир, не встав с постели,

     Потом проснемся - как он тускл и мрачен,

     Потом мы встанем - мир уже чужой,

     Из дома выйдем - мир окажется Землею,

     а к ней в придачу -

     Галактика, и Млечный Путь, и Бесконечность.

     (Ешь шоколадки, девочка,

     Ешь шоколадки!

     В них заключена вся мудрость мира,

     Кондитерская наставляет лучше, чем все религии.

     Ешь, маленькая, грязная девчонка!

     О, если б я мог так самозабвенно, так истинно,

     как ты, жевать конфеты,

     Но, золотистую фольгу сдирая, я мыслю

     И шоколад роняю наземь, как выронил когда-то

     жизнь свою.)

     А что останется от горечи сознанья, что я никем

     не буду? -

     Стремительная скоропись стихов,

     Парадный вход, ведущий в Бесконечность.

     Но я, по крайней мере, посвящаю бесслезное

     презренье самому себе,

     И я, по крайней мере, благороден хотя бы в том

     движении, которым

     Швыряю ветошь самого себя в бесстрастное течение

     событий

     И без сорочки дома остаюсь.