— Держу пари, ты рад меня видеть… и еще как, вот как.

— Что ж, если ты так умен, что понимаешь это, тебе также хватит ума понять, что я солгу, если отвечу иначе, — отозвался Джерин. — Сам ведь знаешь: ты не тот человек, кому можно доверять безоглядно.

Адиатанус приосанился. Как многие трокмуа, он был весьма падок на лесть. Впрочем, Лис и не льстил ему. Много спокойней, когда дикарь у тебя на глазах, а не сзади.

— Значит, ты наконец решил выступить против Араджиса Лучника, лорд король? — спросил Адиатанус. — Как раз вовремя, скажу я тебе. Хотя и поздновато. — Бледные глаза на скуластом лице вдруг сверкнули. — Много лет я ждал, когда же вы кинетесь друг на друга, чтобы я раз и навсегда мог с тобой разобраться. — Он почти непритворно погрозил Джерину увесистым кулаком. — А ты, мужлан, никак не хотел с ним драться!

— Ты сам в том и виноват, — ответил Лис, вновь практически не греша против правды. — Я знал, что, если я схвачусь с Араджисом, ты тут же ударишь мне в спину. И думал так вплоть до тех пор, пока мы с тобой не помирились.

Он не упомянул, как мучительно размышлял в эти дни, явится ли Адиатанус на зов своего сюзерена. Если вождь трокмуа не имел задних мыслей, Лис вовсе не собирался его на них наводить.

Но оказалось, что у Адиатануса такие мысли имелись.

— О да, я и сейчас подумывал посчитаться с тобой, но не стал этого делать.

— Э… интересно. — Джерин почувствовал, как по спине у него потекла струйка пота. — И почему же, позволь тебя спросить?

— Пожалуйста, — покивал Адиатанус. — На то две причины. Во-первых, ты спас меня от нашествия гради, хотя сам тогда собирался пойти на меня войной. Я был бы последним негодяем, если бы забыл об этом.

— Клянусь богами! — воскликнул Джерин. — Благодарность еще жива в этом мире. — Он поклонился Адиатанусу. — Теперь я у тебя в долгу. Но продолжай. Ты сказал, что причины две, а назвал только одну. В чем же вторая?

Трокмэ шаркнул ногой по земле, скорей как смущенный мальчишка, чем как мужчина, умело правящий своим племенем вот уже более двадцати лет.

— Мне, конечно, стыдно в этом признаться, но и лгать тоже стыдно. Дело вот в чем, Лис, — и черт с тобой, если ты начнешь этим кичиться, но… но я подумал, что, даже если мне посчастливится нанести тебе сильный удар, пока ты борешься с кем-то, ты все равно так или иначе заставишь меня пожалеть о том, что я родился на свет. Я сам это признаю, заметь, хотя считаю себя не самым простодушным человеком на свете, как и не самым слабым.

Джерин обдумал его слова.

— Хм, не знаю, сумел бы я отомстить тебе или нет. Но одно могу сказать точно: я бы попытался.

Он сомневался, что мог бы дать какой-то значимый отпор Адиатанусу, одновременно сражаясь с таким серьезным врагом, как Араджис. Но вновь не стал делиться своими опасениями с трокмэ. Раз уж тот сам его побаивается, то этого вполне хватит.

— Когда мы выступаем? — спросил Адиатанус. — Мои воины будут готовы по первому твоему знаку.

— Да неужели?! — Джерин задиристо ухмыльнулся. — Я дам вам знак за два дня до того, как предупрежу элабонцев, чтобы мы выступили все разом.

Адиатанус бросил на него сердитый взгляд:

— Ну и острый же у тебя язычок! Мы совсем не медлительны, нет, иначе бы ты так не радовался сегодня.

— Справедливое замечание, — согласился Джерин. — А теперь пойдем выпьем эля. Твои воины надерутся с моими, а после и те и другие начнут хвастаться, как они некогда рьяно пытались укокошить друг друга.