— Я что—то не могу представить. Название—то новое?

— Конечно. А вообще это так: Горбатый мост, потом налево три квартала. Дом двухэтажный, липа у подъезда. И флигель во дворе.

Трубка заметно дрогнула в руке у офицера. Он глубоко затянулся, сказал:

— Давненько не был в тех краях.

Егор прищурился и продолжал:

— Нас, квартирантов, восемь человек. Нам придана стряпуха, Анна Павловна, из бывших. Дом раньше ей принадлежал. Потом… Так никуда она и не ушла.

— А… — начал было офицер, но тут же замолчал.

— Нет, у нее никого, ничего не осталось, — сухо, четко продолжил Егор. — Вот только разве медальон… Ваш медальон, Евгений Юрьевич, она сохранила.

Офицер пристально посмотрел на Егора… и все тем же ровным голосом спросил:

— Так что вас привело ко мне?

— Я… — начал было Егор, но запнулся. — Я… должен застрелить вас.

— Прекрасно! — улыбнулся офицер. — Так что вы медлите?

— Простите, — покраснел Егор, — но вы меня не понимаете. Я вызываю вас. И вы не вправе мне отказать! Да, двадцать лет прошло; тогда дуэль не состоялась, тот человек убит — не вами, но… — и замолчал. Он окончательно смешался.

Офицер медленно прикрыл глаза и изменившимся голосом сказал:

— Вот оно что. Так вы от Анны Павловны. По ее просьбе. Но… Это явное недоразумение. В ту ночь… мы объяснились с Александром. Он извинился, а потом… на следующее утро мы вместе с ним вышли на площадь, потом…

Офицер встал и нервно заходил по комнате. Егор почувствовал, что уверенность покидает его, и потому торопливо воскликнул:

— И все равно я вызываю вас!

Офицер резко остановился и вопросительно посмотрел на Егора. Тот продолжал:

— Я должен, я обязан вас убить! Ведь вы прекрасно знаете: все из—за вас! На вас лежит печать! Вы не стареете! Вы прокляты! Не станет вас, и… и… — Егор запнулся, замолчал.

Офицер долго смотрел на него, потом тихо спросил:

— Так вы действительно считаете, что если убить меня, то… все вернется вспять?

— Да! Да, конечно! — с жаром воскликнул Егор. — Ведь если б вы тогда были убиты на дуэли, тогда бы ваша рота не сошла на площадь, и тогда…

— О, если б все было так просто! — печально улыбнулся офицер.

— Но почему вы не стареете? Вы ж так и замерли в том времени, в той злополучной ночи перед выступлением!

— Та ночь! — как эхо отозвался офицер. — Мечты! Друзья… — и резко выдохнул: — Мальчишка, что ты понимаешь!

— Я ничего не понимаю, только вижу, — зло, тихо ответил Егор. — Я вижу, что произошло с моей страной.

— А что с ней было раньше, ты хоть знаешь?!

Егор молчал. Офицер вернулся к столу, сел, помолчал, потом сказал задумчиво:

— Чубаров. Командирская. Вы, я полагаю, из новых?

— Да.

— Ну вот! — офицер усмехнулся. — Опять! Брожение умов, как выражались в Ту Пору… И много вас?

Егор пожал плечами.

— Да, — сказал офицер. — Это тоже знакомо. Четких идей, конечно, никаких. Один только сумбур. Зато решимости!.. И недовольство нами, так?.. Так? Что молчишь?!

— Ну, так…

— Еще бы! — оживился офицер. — Всё из—за нас! Всё мы! Но, дайте срок, посмотрим и на вас! Нет, это уже другие посмотрят, не мы.