Вдобавок, пришлось место парковки телеги выверять с учётом шаговой доступности борделя. А то совсем бы изговнился, дохлятина антикварная.

По прибытию в Балмору, благо время моего «условного отпуска» ещё шло, занялся я фокусировщиком. Через сутки ко мне присоединился Анас. Вот, всё-таки, аж чувствуется родовая гордость: сказал, что сутки из борделя не вылезет — так и не вылезал. Количество некрозатраханных шлюх я даже не представлял, в процессе зачарования незлобиво матеря йопыря-террориста: отвлекал нашей связью, паразит такой.

А с фокусировщиком у нас было, по большому счёту, практически всё готово. То есть, камень, оправа, основа зачарования. Так что закончили мы его через пару часов после возвращения блудного некрохрыча.

— Так, пойдём пробовать, — озвучил я, разглядев свою морду с размещённым на лбу, аки третий глаз, фокусировщиком.

— А нахрена? — благожелательно поинтересовался Анас. — Смысл этого, — невежливо потыкал он мне призрачным пальцем в лобешник, — короткие телепортации в стеснённых условиях, практически мгновенные. Защита от впечатывания тебя в стены — есть, проверена. Так нахрена куда-то тащиться, Рарил?

— И вправду — нахрен не сдалось, — признал я.

И стал испытывать фокусировщик в телеге, где настроение у меня просто взлетело. Помимо того, что всё работало, хотя и требовало некоторой привычки и опыта, меня заметили кошатины. И их игривые стенания на тему «грозного хищника господина Фира, от которого бедными Вами и Васами теперь совсем-совсем не убежать, так что сдаёмся на милость!» — искренне подняли настроение. И не только его, кстати говоря.

А у нас оставались на очереди сферы, без которых я приступать к изготовлению посоха просто не решался. Ряд мной замысленных зачарований могли нахрен сломать, а то и оторвать руку. Или сломать ногу и даже сломать меня. В общем — испытатель с руками, который если и сломается, то починится, был нужен. При этом, некрохрыч на такую роль подходил весьма условно. Так что проявив к кошкам милость и прочее разное, выспавшись, засел я с Анасом за чарование трёх сфер.

Вообще — опять же, вроде всё прикинули, посчитали, так что несложно. Но долго, нудно, надо было впечатывать вязь даэдрика так, чтобы нахрен не порушить сеть кластерных зачарований двемерита, да и ряд отдельных деталей имел зачарования очень… Технические. Ну, например, трение снижалось в подшипниках практически до нуля, на фоновой обливионщине Нирна, как и структурное укрепление-упорядочивание двемерита. Причём поняли мы с Анасом это только сейчас, эмпирически, когда вообще УВИДЕЛИ это зачарование, теряющееся на фоне кластерной сетки.

А вообще — мы создавали именно драугра, как мне наглядно пояснил Анас. В имеющемся материале (в случае с драугром некротическом — теле), с собственными магическими свойствами и каналами, путями и рефлексами, мы прокладывали новые. То есть, в случае сферы — рефлексов-то как раз не было, они были прописаны в изъятом сердечнике, но вот каналы и возможности тела были, и это приходилось прописывать программой-рефлексами. Причём не жёстко, а «рекомендательно». Так как чёрт знает, как духу в двемеритовой плоти будет удобнее.

Ну и знания и опыт Анаса, сделавшего драугра из самого себя, в своё время, были очень не лишними. Да и призрачными брызгами протоплазмы (вообще — светящимися разводами магии) он мне помогал, указывая, где что поправить.

И, на вторые сутки, сферы были готовы. Задолбался я феерически, не столько сложностью, сколько занудностью работы, повторяемой аж трижды. То есть: на первой сфере было иногда даже интересно. Вот с подшипниками и сочленениями занятную вещь узнали. Да и Анас в сферы различной степени раскрытости влезал своим призрачным организмом и гундел всякие занятные наблюдения.