— Госпожа, — вежливо кланяется следующий по очереди носильщик ее тела. Им оказывается один из волчар. — Разрешите вас донести, — и, протягивая к ней руку, легко подхватывает девушку. Лисса обнимает его за шею, свешивая голову немного вниз. Да, положение, конечно, не удобное, но приходится извращаться, чтобы ей и ее «коню» был виден путь, куда ставить копыто, э-э-э, ногу на предательски скользкий столбик. Даже всеумеющий Старк и тот четко прислушивается к ее словам, и молча, с почтением, следует указаниям девушки: направо, так, направо, через один — вперед, пожалуйста.

Лисса поначалу краснела и смущалась, но потом перестала. Во-первых, просто надоело, во-вторых, ко всему привыкаешь, даже вот к такому романтичному способу передвижения в пространстве, в-третьих, тяжело сочетать застенчивость с ответственностью за жизнь своего носильщика.

Первые десять раз Лисса весело скакала в обратную сторону за очередным своим подопечным, но постепенно паромщик стал уставать. Шутка ли, такую ораву мужиков перевести через ловушку. И пусть туда ее на руках несут, ну или на своем горбу тащат, кому, как позволяют силы, но обратно ей приходится возвращаться на своих двоих. А они — не железные. Да и ловушка, чтобы жизнь медом не казалась, каждый раз по-новому пасьянс из столбиков раскладывает. Вот и приходится заново путь по ним прокладывать. Но кому сейчас легко? Трохе пришлось двоих на себе нести: ее и больного паренька, и ничего, не жаловался, только покряхтывал от напряжения.

Но все чаще и чаще присаживалась отдохнуть девушка на бортик бассейна, и уже не отказывалась и даже не морщилась, когда Док вручал ей очередной энергетический батончик. Сколько она их заглотила, на ходу, не замечая даже их мерзкого вкуса, за эту бесконечную переправу и не сосчитать. Нет, приятно, когда тебя на руках носят, но хочется при этом, чтобы кавалер не потел и не трясся от страха, переспрашивая по третьему разу: а точно ли она уверена, что на левый столбик наступать можно или нет?

А больше всех ее достал этот графчик-трусишка. Мало того, то на закорки ее посадил, как мешок какой-то, так еще и оглох сразу на оба уха. Иначе с чего бы ему по пять раз все переспрашивать.

Уф, неужели только двое остались на том берегу? Лисса с трудом переставляла ноги, стараясь аккуратно шагать по столбикам за очередным своим транспортным средством. Чувствовала она себя отвратительно. Ноги гудят, во рту мерзкий привкус залежей мела. «А что вообще будет, если я ошибусь?» — проснулось, наконец, ее неуемное любопытство. И сразу, притихшие было голоса, проснулись и поспешили это любопытство удовлетворить. В мозгу возникла, словно живая, картинка. Вот очередной наемник идет с Лиссой через бассейн. Роковая ошибка, нога ступает не на тот столбик, мгновенно срабатывает ловушка, в один миг превращая все окружающее пространство в гигантскую печь. Ярким костром вспыхивает бассейн, выбрасывая до потолка огненные струи. Их сестры соскальзывают со стен золотистыми змеями, сжигая все на своем пути и заливая пол оранжево-красным морем, по поверхности которого периодически пробегают судороги, и рождаются ослепительно белые фонтаны искр.

Лисса потрясенно замирает на месте. Широко открытые глаза невидяще смотрят перед собой. Ужас, охвативший ее от увиденного, настолько силен, насколько вообще может испугаться человек, которому только что показали собственную гибель. Мертвая тишина повисает над залом. Никто не рискует окрикнуть замершую посередине бассейна девушку, опасаясь этим только ухудшить ситуацию. Хотя нет ничего хуже беспомощного ожидания. Никто из стоящих у края ловушки людей не может сейчас ничем помочь Лиссе. Несколько десятков пар глаз напряженно следят за тонкой девичьей фигуркой в синем, чуть мешковатом комбинезоне, такой хрупкой и беззащитной на фоне хищно-черного глянца бассейна.

Двое оставшихся на той стороне напуганы не меньше Лиссы.